Пирогов н.и.

Писать о Николае Ивановиче, как ещё сто лет назад сказал Анатолий Федорович Кони, стеснительно. Ли­тература о нём обнимает собой и характеристику личности ученого, и воспоминания многочисленных учеников, и многих наших соотечественников сталкивавшихся с ним на разных поприщах. В историко-научной литературе деятельность великого русского хирурга подробно описана, подвергнуты компетентному анализу его обще­ственные, философские, педагогические взгляды. Увидело свет академическое собрание сочинений Н.И.Пиро­гова. С другой стороны, мы вынуждены вновь и вновь осмысливать достижения истинного классика с точки зрения меняющихся научных парадигм. И пытаться использовать широко разносторонние взгляды, жизненный опыт и жизненную позицию великого соотечественника в решении извечно волнующих нас проблем.

Пирогов родился в семье военного чиновника, где было четырнадцать детей. В большинстве своем дети умирали младенцами, из шестерых оставшихся Николай был самым младшим. Отец его Иван Иванович Пирогов (ок. 1772-1825) служил казначеем Московского провиантского депо в чине майора. Дед, Иван Мокеевич, проис­ходил из крестьян и служил солдатом. Мать, Елизавета Михайловна, урожденная Новикова (ок. 1776-1851), принадлежала к старой московской купеческой семье. Хотя Иван Иванович отличался предельной честностью, он, благодаря своему трудолюбию и частной юридической практике, смог построить собственный дом. Уютный, окруженный садом и просторный дом в Кривославянском переулке, на втором участке Басманной части. Лю­бовь и уважение отца к супруге создали здесь удивительно теплую атмосферу. При оставлении Москвы во время Отечественной войны 1812 года Пироговы перебралась во Владимир. Возвратились они, как и большинство москвичей, на пепелище. Однако вскоре стараниями отца дом был восстановлен. Сегодня на этом месте по адресу Мельницкий пер. д. 12 выстроен дом, на котором в 1910 г. установлена мемориальная доска.

Н.И.Пирогов был убежден, что детские впечатления сыграли решающую роль в формировании его убежде­ний. Начальное образование Николай Пирогов получил в домашних условиях. Большое влияние на мальчика оказали друзья отца – подлекарь Московского воспитательно­го дома Григорий Михайлович Березкин и акушер Андрей Михайлович Клаус, бывший домашним врачом в се­мье писателя Сергея Тимофеевича Аксакова (1791-1859), ставшей местом рождения идеологии славянофильства. Г.М.Березкин подарил Николаю «Справочник растений, употребляемых в медицине». Книга эта так увлекала мальчика, что он начал собирать гербарий, а впоследствии создал собственный травник. А.М.Клаус, когда-то при­вивший оспу всей семье, пользуясь карманным микроскопом, знакомил детей с неведомым миром живых су­ществ. Большое воздействие на Николая сыграло исцеление долго болевшего брата известным московским вра­чом, хирургом и анатомом, одним из самых авторитетных профессоров медицинского факультета Императорско­го Московского университета (ИМУ) Ефремом Осиповичем Мухиным (1766-1850).

Среднее образование Николай и его брат Амос (1806-1823) получали в частном пансионе Василия Степано­вича Кряжева (1771-1832) на Большой Царицынской улице. В 1960 году на этом здании теперь уже по адресу Верхняя Сыромятническая улица д. 7 была установлена мемориальная доска. Однако окончить училище им было не суждено. Брат умер от кори, а год спустя подчиненный И.И.Пирогова скрылся, прихватив тридцать тысяч рублей. Все имущество Пироговых и их дом описали в казну, глава семьи вынужден был оставить службу. Николаю к тому времени исполнилось четырна­дцать лет. Профессор Е.О.Мухин посоветовал отцу, имея в виду способности младшего сына, отдать его в уни­верситет. Однако принимали туда только с 16 лет! Преодолеть данное препятствие помог Ефрем Осипович. Ни­колаю Пирогову прибавили два года и наняли студента-репетитора. Экзамены он сдал и 24 сентября 1824 года был зачислен на медицинский факультет ИМУ.

Вскоре скончался отец Николая Ивановича. На его руках оказались мать и две сестры. Пироговы пе­реселились к дяде, Николаю приходится постоянно подрабатывать. Ему удается устроиться на постоянное место – прозектором в анатомическом театре ИМУ. Эта работа не только при­несла постоянный доход, но и дала бесценный опыт, позволивший позднее сделать осмысленный выбор врачебной специализации. Семье удается нанять квартиру побольше в Кудрино, и они «.сами стали держать нахлебников», существенно улучшив свое материальное положение.

Учился Николай легко и закончил университет в числе первых по успеваемости. Наиболее существенную роль в формировании будущего врача и ученого сыграли патолог и терапевт, профессор Матвей Яковлевич Мудров (1776-1831), а также доктор медицины и хирургии Геттингенского университета и профессор ИМУ Христиан Иванович Лодер (J.Ch.Loder, 1753-1832). В 1812 г. Хр.Лодер организовал, а затем руководил госпи­талями. Позднее он создал в Московском университете ана­томический театр. Ученый был сторонником пеших прогулок и лечения минеральными водами. Его деятель­ность в этом направлении вызвала среди Российской элиты бум увлечения минеральными источниками Кавказа. Для прочего населения такое времяпровождение представлялось явной безделицей. Соответственно, людей, прогуливающихся в садах лечебниц, по фамилии Христиана Ивановича стали именовать «лодырями».

Одним из решений этой проблемы стало создание Профессорского института. Последний возник благодаря инициативе бывшего ректора Дерптского университета Георга-Фридриха фон Паррота (G.-F. von Parrot, 1767­1852). Предполагалось, что, пройдя в нем подготовку при Дерптском университете, его выпускники после двухлет­ней стажировки в Европе будут обязаны занимать профессорские кафедры по ведомству Министерства народного просвещения не менее 12 лет. В 1827 г., «под самой строгой ответственностью Сове­тов университетов», был произведен отбор 20 студентов для подготовки к профессорской деятельности.

Уже в начале XIX века развивающееся хозяйство активно расширявшей свои границы Россий­ской империи требовало для своего управленческого аппарата все больше образованных людей. Практически единственными учреждениями, способными подготовить будущего чиновника, были университе­ты. Возникшую задачу можно было решить, лишь увеличив число студентов. Первым восстановили Дерптский (1802) и открыли Виленский (1803), Казанский (1804), Харьковский (1805), Варшавский (1817) и Санкт-Петербургский (1819) университет. В  1833 г. открыт Киевский университет Св. Владимира, в Москве и Петербурге открыли медико-хирургические академии. Были созданы лицеи – Демидовский в Ярославле (1806), Царскосельский (1811) и Ришельевский в Одессе (1817). И вскоре Россия уперлась в проблему отсутствия квалифицированного профессорско-преподавательского состава.

За десять лет своего существования Профессорский институт (1828-1838) подготовил и воспитал специали­стов, которые сыграли существенную роль в развитии науки. Достаточно вспомнить имена профессоров Александр Петровича Загорского (1805-1888), Игнатия Иакинфовича Ивановского (1807,1886), Федора Ивановича Иноземцева (1802-1869), Карла Федоровича Кесслера (1815-1881), Семена Семе­новича Куторги (1805-1861), Петра Григорьевича Редкина (1808-1891), Алексея Матвеевича Филомафитского (1807-1849), Александра Ивановича Чивилева (1808-1867) действительных членов Императорской Санкт- Петербургской АН (ИСПбАН) Михаила Семеновича Куторги (1809-1886) и Алексея Николаевича Савича (1810­1883). Развитию научного центра вокруг Дерптского университета способствовало (как впрочем, всегда в России) благоволение «первых лиц» – императоров Александра I и Николая I.

В Московском университете были отобраны три лекаря, два кандидата (среди них будущий профес­сор права ИМУ, ректор СПб университета, сенатор и член Государственного совета Петр Редкин) и два своекоштных студента – Александр Шуманский и Николай Пирогов. В августе группа на перекладных прибыла в столицу для проведения испытаний с целью определить уровень их подготовки. Врачей экза­меновали два маститых профессора Императорской медико-хирургической академии (ИМХА). Первым был физиолог и анатом Данило Михайлович Велланский (1774-1847), философ (его часто именовали «русский Шеллинг»), автор первого русского учебника по физиологии.

Вторым экзаменатором стал создавший научную школу хирург Иван Федорович Буш (1771-1843), автор первого русского руководства по хирургии, выдержавшее пять изданий и долгие годы бывшего настольной книгой студентов и врачей. В 1832 г. один из его учеников, петербургский акушер Андрей Мартынович Вольф (?-?), используя аппарат и методику акушера Джеймса Бланделла (J.Blundell, 1790-1877), осуществил первое в России успешное переливание крови, чем спас жизнь роженице с кровотечением.

Видео: Искатели. Николай Пирогов. Жизнь после жизни?

Экзамены Николай Иванович выдержал, хотя изрядно волновался, и, «… признаться, трусил». Русские из профессорского института, которых немецкие студенты окрестили Professor-Embryonen, не сходились ни с од­ним студенческим кружком, ни в каких студенческих времяпровождениях не участвовали. В Дерпте Николай Пирогов начинает работать под руководством профессора хирургии Ивана Филипповича Мойера (lohann Christian Moyer, 1786-1858). Выходные вечера он проводит в доме учителя, которому в воспоминаниях дал определение «талантливого ленивца».  Семья его состояла из тещи Екатерины Афанасьевны Протасовой (урожденная Бунина, 1770-1848) и дочери Екатерины. Жены профессора, Марии Андреевны (1793-1823), старшей дочери Е.А.Протасовой, уже давно не было на свете, но И.Ф.Мойер до конца жизни оставался вдовцом.

Тут же бывали будущий прозаик, тогда студент Дерптского университета граф Владимир Александрович Сол­логуб (1813-1882), поэты Александр Федорович Воейков (1779-1839) и Николай Михайлович Языков (1803-1846).

На втором году учебы в Профессорском институте Дерптского университета пришло первое признание успе­хов Н.И.Пирогова как исследователя. Научная работа «Что наблюдается при перевязывании крупной артерии?» была удостоена золотой медали . Свое образование здесь он завершил в 1831 г. Сдав экзамен на степень доктора медицины, темой диссертации избрал перевязку брюшной аорты, выполненную до того  всего лишь однажды (1818), со смертельным исходом, хирургом Эстли Купером (sir AP.Cooper, 1768-1841). Изучив и описав топографию брюшной аорты, пути кровообращения в случае её непроходимости, молодой ученый смог объяснить причины послеоперационных осложнений. И, соответственно, предложил два доступа к аорте: чрезбрюшинный и внебрюшинный. Второй способ был особенно актуален, поскольку всякое повреждение брюшины тогда грозило смертью. З1 августа 1832 г. Н.И.Пирогов успешно защитил диссертацию и 30 ноября был утвержден министром народного просвещения в звании доктора медицины. Вскоре диссертацию перевели на немецкий язык. Полностью на русский язык она была переведена в 1951 г. Давидом Наумовичем Лубоцким (1899-1966).

В 1833 г. Н.И.Пирогова отправили на двухлетнюю стажировку для совершенствования по анатомии и хирургии в клиники Германии. Учителя, сочетавшего в себе необходимые для выбранной профессии качества, Николай Иванович нашел в лице профессора Геттингенского университета Берн- гардта Лангенбека (B.R.K.Langenbeck von, 1810-1887). Прежде всего, профессор учил чистоте хирургиче­ских приемов, учил слышать цельную мелодию операции. Впоследствии самый великий его ученик блистательно реализовал все эти приобретенные благодаря учителю навыки.

Много времени он провел в берлинских клиниках Шарите и старом анатомическом театре, где рабо­тал анатом Фридрих Шлемм (F.S.Schlemm, 1795-1858) и великий физиолог Иоганнес Мюллер (J.P.Mtiller, 1801-1858). Общение с И.Мюллером навсегда оставило след в научном творчестве ученого, в значитель­ной мере определило его методологические подходы к исследованиям.

Возвращаясь домой, Николай Иванович заболел сыпным тифом и вынужден был задержаться в Риге. Бла­годаря участию рижского генерал-губернатора и попечителя Дерптского учебного округа генерал-лейтенанта барона Матвея Ивановича фон Палена (C.M.F. von der Pahlen, 1779-1863), к которому профессорский кандидат обратился за помощью, лечение его проходило в загородном военном госпитале, где были созданы завидные по тем временам условия. Через два месяца, едва поднявшись с койки, Н.И.Пирогов сразу взялся оперировать. Начал он с ринопластики. Потом великий хирург вспоминал, что это был лучший нос из всех им изготовленных. За пластической операцией последовала литотомия, ампута­ции, удаления опухолей и прочее, прочее… В Риге Н.И.Пирогов впервые оперировал как учитель.

Вернувшись в Дерпт, Николай Иванович узнает, что  московскую кафедру отдали его одно­кашнику, Ф.И.Иноземцеву. Но ему повезло – И.Ф.Мойер признал первенство ученика и передал ему свою кли­нику в Дерпте. В 1835 году, по предложению профессора И.Ф.Мойера Совет Дерптского университета избрал Н.И.Пирогова экстраординарным профессором. Для утверждения в должности ему следовало явиться в Санкт-Петербург, к министру народного просвещения и одновременно президенту ИСПбАН, будущему графу Семену Сергеевичу Ува­рову (1786-1855). Министр принял Н.И.Пирогова весьма благосклонно, в лест­ных выражениях отозвавшись о его деятельности. Поскольку утверждение в должности профессора требовало длительного времени, Николай Иванович по­селился у Казанского собора и начал работать в Обуховской больнице, много оперировал. С помощью лейб-медика Николая Федоровича Арендта (1785-1859) он организовал курс хирургической анатомии для врачей. Лекции читались на немецком языке в покойницкой Обуховской больницы, и активно посещались петербургской профессурой, в том числе и Н.Ф.Арендтом. Вскоре выяснилось, что решение главного вопроса затягивается по причине заявления группы про­фессоров университета, которые, ссылаясь на устав, обращали внимание мини­стра на то, что избираться профессорами Дерптского университета могут только лица протестантского вероисповедания. Потребовалось повторное рассмотрение вопроса Советом университета, и в конце февраля Н.И.Пирогов наконец-то был утвержден экстраординарным профессором.

Весной состоялась первая лекция первого русского профессора Н.И.Пирогова в Дерптском университете. Вскоре молодой профессор кафедры теоретической и практической хирургии приобрел исключительно уважение в студенческой среде бла­годаря содержательности лекций и новым методическим приемам. Уже через год Пирогов заставил говорить о себе медицинский мир Европы. Окончив свой первый профессорский курс, молодой ученый решает знакомить со своей системой преподавания и исследованиями, выпустив в свет «Анналы» своей клиники.

Работая но 11-12 часов в сутки, он создает «Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций» для издания которой потребовался хороший художник – рисовальщик с натуры и литограф. Им стал Георг Фридрих Шлатер (G.F.Schlater, 1804-1870), который создал мастерскую литографии, первым опытом которой стали его ри­сунки к книге Н.И.Пирогова. В этой работе анатомия впервые выступила как прикладная наука. Выполненное в классическом стиле издание быстро разошлось по Европе и принесло автора заслуженную славу.

В 1840 г. профессор и вице-президентом ИМХЛ И.Ф.Буш, носле назначения генерал-адъютанта графа Петра Андреевича Клейнмихеля (1793-1869) попечителем академии, вышел в отставку. Н.И.Пирогова пригласили занять его кафедру хирургии. В ответ он обратился к П.Л.Клейнмихелю с проектом учрежде­ния новой кафедры – госпитальной хирургии и 20 декабря был утвержден ее профессором. Здесь Пирогов проработал более десяти лет явив свету еще одно направление  – госпитальную хирургию. В конце февраля 1841 г. Николай Иванович выехал из Дерпта в Санкт-Петербург и 2 марта вступил в новую должность. С собой он везет 200 анатомических препаратов для обучения студентов. До 1856 года он ординарный профессор хирургической и натологи- ческой анатомии и начальник кафедры госпитальной хирургии ИМХА.

Н.И.Пирогов приехал в столицу в ореоле славы. На его лекции но хирургии в аудиторию набивается человек по триста.Его речь сравнивают с концертами прославленной певицы Анжелики Каталани (A.Catalani, но мужу Valabregue, 1779-1849), обладавшей феноменальным сопрано.

Ему тридцать лет. Н.И.Пирогов входит в Медицинский совет, который централизует назначения новых пре­подавателей и заведующих медицинских кафедр России, вводит экзамены при получении степеней. В условиях жесткой вертикали власти, которую представляла собой Россия XIX века, такое возможно лишь при благоволении первого лица.

В 1714 г. остров Корписаари (от фин. Korpisaari) или Корпписаари (от фин. Korppisaari) на границе Санкт- Петербурга но указу Петра I от 25 мая 1706 г. отвели для «наилучшего произведения аптекарского огорода». Здесь выращивали травы, употребляемые при врачевании, а также поместили мастеровую избу для изготовления лекарских инструментов. Его техническим директором с 1829 года был выдающийся хирург, анатом, профессор кафедры анатомии ИМХА Илья Васильевич Буяльский (1789-1866). Его приспособлениями Николай Пирогов активно пользовался ещё во время работы над дис­сертацией, с тех пор в голове великого хирурга сложилась целая программа модернизации завода.

16 июля 1840 г. Н.И.Пирогов был назначен директором технической части Санкт-Петербургского инструментального завода. За 15 лет Н.И.Пирогов выводит завод в число лучших в мире производств такого рода.

Видео: Николай Пирогов. Гении и Злодеи

В 1841 г. ИСПбАН присуждает Николаю Иванови­чу половинную Демидовскую премию за «Хирургиче­скую анатомию» , вторую половину премии получил А.М.Фило-мафитский за «Физиологию». В 1844 г. Академия отметила его «Полный курс» уже полной премией, который, по отзыву академика Карл Макси­мович фон Бэр (K.E. von Baer, 1792-1876), есть «подвиг истинно труженической учености». Затем еще дважды научные труды Н.И.Пирогова будут отмечены самой престижной премией ИСПбАН: в 1851 году – за «Пато­логическую анатомию холеры», и в 1860 году – за «Топографическую анатомию».

В начале 1840 г. Николай Иванович решает приоткрыть романтические стороны своего характера с намере­ниями самыми серьезными. Катеньку он нашел взрослой невестой и по возвращении в Москву обратился с предложением-письмом. Однако через месяц получил вежливый отказ отца и бабушки.

Переехав в Петербург, Н.И.Пирогов пытался наладить лечение раненых в госпиталях, вступая в поединок со старшим доктором (главный врач) 2-го С.Петербургского военного госпиталя статским советником Демьяном Яковлевичем Лоссиевским (1798-?). Д.Я.Лоссиевский был креатурой главного военно-медицинского инспектора, президента ИМХА баронета Якова Васильевича Виллие (1768-1854) и примитивным казнокрадом.  Ря­дом с госпитальными палатами устроили кладовую, куда, с целью перепродажи, сваливали использованные бин­ты, повязки, компрессы. Зловонная масса перевязочного материала являлась источником инфекции для свежих ран.

Н.И.Пирогов прекращает повторное использование перевязочного материала и начинает следить за исполь­зованием и дозировкой лекарств, соблюдением рациона. Прибыли воров-чиновников уменьшаются, и Д.Я.Лоссиевский затевает интригу. Но петербургский авторитет Николая Ивановича столь весом, что в результа­те старший доктор униженно приносит публичные извинения, и его переводят в Варшаву. Позднее, после обнаружения злоупотреблений на новом месте он наконец-то был уволен в отставку.

Всю эту историю Николай Иванович, как истинный ученый, обратил во благо науки. Работая в разоренном госпитале, он убедился в том, что главную роль в выздоровлении играет общий уход. Условия размещения, питания, перевозки в существенно большей степени опреде­ляют уровень смертности, чем техника операций.

С целью обмена информацией возникает «Кружок Пирогова» (Pirogoffischer Verein). Первое его собрание состоялось 6 декабря 1843 г. Кружок становится средством широкой пропаганды! идей Н.И.Пирогова. В него входили заведующие кафедрами медицинских факультетов столицы, гоф-медик (врач придворного ведомства) Виллиам Иванович Гигинботом, натуралист Александр Федорович фон Миддендорф (A.Th. von Middendorff, 1815-1894), представив­ший первое научное описание климата Сибири. Секретарем кружка становится профессор кафедры общей патологии, общей терапии и диагностики ИМХА Николай Федорович Здекауэр (1815-1897), и вскоре их отношения с Николаем Ивановичем перерастают в дружбу. В течение 13 лет участники кружка подготовили более 500 докладов.

В Петербурге профессор Н.И.Пирогов, благодаря своей уникальной работоспособ­ности, с целью контроля уровня смертности впервые централизует статистические дан­ные военных госпиталей и крупных больниц. За время своей работы в Санкт-Петербурге Н.И.Пирогов производит около 12 000 вскрытий (!) с Корешок переплета подробным протоколом каждого из них и анализом истории болезни.

На втором году жизни в Петербурге Н.И.Пирогов тяжело заболел. Он перебирал всех, кто мог бы принести ему семейное счастье. Самой подходящей оказалась Екатерина Дмитриевна Березина, подруга детства Екатерины Мойер. В 1842 г. состоялось скромное венчание.

После свадьбы Николай Иванович запер жену в четырех стенах квартиры, обставленной по советам знакомых. Второй сын стоил ей жизни. В течение полугода после ее смерти великий хирург не прикасался к скальпелю.

Еще в 1844 г. Н. И. Пирогов внес на рассмотрение ИМХА проект учрежде­ния Анатомического института, разработанный совместно с профессорами ИМХА К.М.Бэром и Карлом Карловичем Зейдлицем (1798-1885), близкий друг В.А.Жуковского. Через три дня после смерти Екатерины Дмитриевны (она умерла 25 января 1846 г.) происходит великое событие – высочайше утвержден проект первого в мире Анатомического института. Здесь располагается Институт сравнительной анатомии и физиологии КЖ.Бэра, а физиологический кабинет кафедры физиологии и общей патологии ПMXА профессора А.П.Загорского наконец-то получает постоянное пристанище. Необычным для XIX века, когда учебные заведения строились в стиле классицизма, стало здание института, под которое приспособили обычный деревянный барак. Пять лет спустя итоги работы изумляли: 2000 анатомических препаратов, 2000 патолого- анатомических вскрытий, 80 инъекционных препаратов. Собрано 80 черепов, 20 полных скелетов и бб женских тазов. Тем не менее, пятилетний срок истек, и президент ИMXА Иван Богданович Шлегель (Schlegel, 1787— 1851) разрешил сохранить Анатомический институт только на год, до 1 января 1852 г. Аргументированный ана­лиз деятельности Института, его значения для медицинского образования и науки, позволил конференции ИMXА сохранить Анатомический институт, который просуществовал ещё более 40 лет.

Смерть жены столь тяжело отразились на Николае Ивановиче. Начальству ИMXА пришлось разрешить ему поездку (с 1 марта) в Италию. В эту поездку Николай Иванович не только восстановил свои силы, приобрел приборы и инструменты, но и узнал об анестезирующих свойствах эфира.

Потребность в обезболивании при хирургических операциях была актуальна с давних времен. В древней Асси­рии надевали петлю на шею, и затягивали ее до тех пор, пока больной не терял сознание. В памятниках медицины Индии, Вавилона, Греции встречаются многочисленные указания на применение веществ растительного проис­хождения. Врач и химик Чарльз Джексон (Ch.T.Jekson, 1805-1880), среди учеников которого был стре­мившийся стать врачом дантист Вильям Mортон (W.T.G.Morton, 1819-18б8), рассказывал своим ученикам все, что знал об эфире. В том числе и об его обезболивающем эффекте (например, положенного на больной зуб смоченного в эфире кусочка ваты). В процессе своих экспериментов В.Mортон убедился, что под действием паров эфира куры и коты впадают в глубокий сон. Xотя иногда умирают во время опыта. Испытав новое средство на себе, он успеш­но применил его при удалении зубов. Получив благоприятные результаты, студент В.Mортон 1б октября 184б г. усыпил больного в хирургической клинике г. Бостон и профессор, хирург Джон Уоррен (J.C.Warren, 1778-185б) удалил под эфирным наркозом опухоль шеи, а его ассистент ампутировал грудную железу. Во всех случаях вдыха­ние эфира давало полное обезболивание. Следует отметить, что еще раньше, 30 марта 1842 г., хирург Кроуфорд Лонг (C.W.Long, 1815-1878) из г. Джефферсон (штат Джорджия) удалил под эфирным наркозом опухоль затылка, правда, не опубликовал свои результаты. В 1844 г. опубликовал статью «Об отнятии бедра под эфирным наркозом» профессор Яков Алексеевич Чистович (1820-1885), однако она осталась не замеченной коллегами.

Вернувшись в Санкт-Петербург, Н.И.Пирогов немедленно предпринял экспериментальное и клиническое изучение эфирного наркоза. С февраля по май 1847 г. ученый провел б0 опытов на животных в Анатомическом институте, подверг действию наркоза самого себя, своих помощников и 40 здоровых добровольцев, в основном слушателей ИMXА . За два года эфирный наркоз вошел в практику хирургов разных стран. Россия была в числе первых – 7 февраля 1847 г. наркоз применил в Mоскве профессор Ф.И.Иноземцев. Использование эфирного наркоза было чисто эмпирическим, в ряде случаев возникали осложнения и даже смерть больного. Против при­менения эфира на заседании Французской медицинской академии в Париже выступил её вице-президент, фи­зиолог Франсуа Mажанди (F.Magendie, 1783-1855) назвав новое средство безнравственным, антирелигиозным, поскольку наркоз отнимает у больного самосознание и волю. Резкой критике такую позицию выдающегося уче­ного подверг ординарный профессор по кафедре физиологии и общей патологии Mосковского университета Филомафитский , однако 15 марта 1847 г. министр внутренних дел граф Лев Алексеевич Перовский (1792- 185б), издал циркуляр об ограничениях на использование наркоза.

Требовались научные исследования. Последовали эксперименты на животных и наблюдения за действием эфирного наркоза у людей. На основании своих опытов профессор определил противопоказания и условия применения эфира и хлороформа, их дозиров­ки. Вместе с Н.И.Пироговым они разработали метод внутривенного наркоза, изобрели маску для эфирного наркоза. Убедившись в его эффективности и безопасности, ученый со свойственной ему энергией переносит наркоз в клинику. Работу прекращает приказ, запрещающий наркоз. Испытав эферизацию на самом себе и располагая материалом 50 операций, Н.И.Пирогов решает применить наркоз непосредственно на поле сражения (приказ не касался военных). 8 июля Николай Ивано­вич уезжает на постоянный театр военных действий – на Кавказ. Опе­рирует в Пятигорске, Темир-Хан-Шуре, Оглах и, наконец, пребывает в Самуртский отряд. Здесь в Дагестане, на поле боя за укрепленный аул Салты он впервые делает ампутацию прапорщику Гагарину под общим эфирным наркозом.

Здесь же, на Кавказе, Н.И.Пирогов начал применять крахмальную повязку Сетена для фиксации перело­мов конечностей. Однако быстро убедился на практике в её несовершенстве. В 1852 г. он заменил её своей налепной алебастровой повязкой. С той поры гипс из мансарды художников перекочевал в больницу, и нет в мире человека, не получившего облегчения после перелома благодаря изобретению великого хирурга.

В этом же году физиолог и врач Мари-Жан-Пьер Флуранс (M.-J.-P.Flourans, 1794-1867) обратил вни­мание на хлороформ, использовавшийся как растворитель каучука. Воспользовавшись публикациями М.Флуранса, хирург и акушер Джеймс Симпсон (J.Y.Simpson, 1811-1870) доказал преимущества хлоро­форма как анестетического средства перед серным эфиром .

Операции под хлороформным наркозом в России выполнили: 8 декабря Д.Я.Лоссиевский в Варшаве, в Москве – 9 декабря А.И.Поль, 13 декабря ординарный профессор ИМУ Леонид Степанович Севрук (1806-1853) и 15 декабря Дмитрий Осипович Осиповский (1807-1881), два года спустя ставший главным доктором Мариинской больницы. 27 декабря пять операций произвел Николай Иванович.

Профессора, фармаколог Николай Пав­лович Кравков (1865-1924) и хирург Сергей Петрович Федоров (1869-1936), в 1905-1909 гг. воскресили идею внутривенного наркоза, предложив вводить снотворное вещество гедонал. Этот оказавшийся удач­ным способ вошел в историю науки под названием «русский метод».

Вдохновленный успехом наркоза в госпиталях армии, Николай Иванович в 1848 г. возвращается в Петербург. Придя на прием к Попечителю ИМХА генерал-адъютанту Николаю Нико­лаевичу Анненкову (1799-1865), он забывает переодеться в парадный мундир и получает вместо благодарности нагоняй. У оскорбленного ученого начинается истерика, он рыдает, плачет. Н.Н Анненков пытается его успоко­ить, но тщетно. Великий хирург решает покинуть Академию. Расстроенного несправедливостью ученого при­гласила на аудиенцию В.кн. Елена Павловна (1806-1873). Следом развивается кампания в печати о плагиате ученого. По требованию профессора Н.И.Пирогова создается комиссия из профессионалов, и такой авторитет, как К.М.Бэр, отмечает несомненную оригинальность исследований ученого, их ценность для науки. Обвинитель присылает письменные извинения, и до суда дело не доходит – военный министр признает их до­статочными. Однако Николай Иванович пишет протест ещё и на имя Н.Н.Анненкова, прилагая рапорт об от­ставке. Лишь после личной встречи с Попечителем он приступает к работе.

В 1849 г. вспыхнула очередная эпидемия холеры, поэтому появление в 1810-1881 гг. классиче­ского труда Н.И.Пирогова «Патологическая анатомия азиатской холеры» стало заметным событием. В этой ра­боте ему удалось четко продемонстрировать механизм развития патологического процесса первичного воздей­ствия холерной «миазмы» на слизистую кишечного канала на фоне одновременного нарушении сосудистой и трофической иннервации. Задолго до открытий Л.Пастера и предложения Джозефа Листера (J.Lister, 1827-1912) Н.И.Пирогов высказывает предположение, что зараза передается от одного пациента к другому.

Впоследствии Николай Иванович применял обеззараживающие растворы, предпри­нимал конкретные действия в русле хирургической антисептики Дж.Листера. Данное исследование, обоб­щавшее результаты вскрытий, анатомические опыты, получило оценку двух властителей научных умов того времени – очень высокую К.М.Бэра и критическую – Рудольфа Вирхова.

После смерти Екатерины Дмитриевны он остался один. Дома ждали сыновья. Николай Иванович дважды неудачно пытался жениться. Затем написал большую статью «Идеал женщины», изложив свои взгляды на жену, друга, мать. Статья эта в списках активно ходит по рукам. Через чиновника министерства юсти­ции Николая Ивановича Пущина (1803-1874), с которым он сблизился после смер­ти жены, «Идеал женщины» даже попадает к ссыльным декабристам. Работа эта до сих пор не опубликована, а ее рукописная копия, выполненная рукой Елизаветы Петровны Карцевой (1823-1898) хранится в Институте русской литературы (Пуш­кинский дом). Там же хранится рукописная копия на английском языке . В начале 1850 г. ему рассказали о двадцатидвухлетней баронессе Александре Антоновне фон Бистром (1824-1902), немке, принявшей православие. Он делает баронессе А.А.Бистром предложение, которое она принимает.

Предки её отца, генерал-лейтенанта барона Антона Антоновича фон Бистрома (?-?), русское подданство приняли после Северной войны. Все десять родных и двоюродных братьев фон Бистром участвовали в Отечественной войне 1812 г., портреты троих из них представле­ны в Военной галерее Зимнего дворца (ныне Государственный Эрмитаж). Её бабушка, мать отца, Августа Бистром, урожденная фон Крузенштерн, родная сестра мореплавателя, возглавившего первую российскую кругосветную экспедицию, адмирала Федора Ивановича Крузенштерна (Иоганн-Антон, 1770-1846). Мать Александры, Мария Павловна, урожденная Щепочкина, приходилась правнучкой Прокофию Акинфиевичу Демидову (1710-1786).

Незаметную свадьбу сыграли 7 июня в имении родителей невесты, на Полотняном Заводе. Там, где на соседней усадьбе Гончаровых провела свои юные годы Наталья Николаевна Пушкина (ур. Гончарова, 1812-1863). Эта женитьба и совместная работа с В.кн. Еленой Павловной сделала Николая Ивановича своим в кругу придворных либералов.

Вернувшись в Петербург, Н.И.Пирогов излагает на заседании своего кружка идею своей «Иллюстриро­ванной топографической анатомии распилов, проведенных в трех направлениях через замороженное челове­ческое тело». Эта книга стала «лебединой песнью» Николая Ивановича в области анатомии.

В феврале 1853 г. император Николай I направил морского министра, князя Александра Сергеевича Меньши­кова (1787-1869), в Константинополь с требованием удалить министра иностранных дел Турции. Англия не могла допустить, чтобы Россия поставила под свой контроль Турцию, и началась война.

Идея использовать женщин в качестве квалифицированных помощников врача, по всей видимости, принадле­жит Н.И.Пирогову. Осуществлялась она через создание общин сестер милосердия. Первая в России община сестер милосердия Св. Троицы возникла благодаря принцессе Терезии Ольденбургской (1815-1871) и двум дочерям им­ператора Николая I – великих княжон Марии Николаевны (1819-1876) и Александры Николаевны, принцессы Гес- сен-Кассельской (1825-1844). Община была открыта и освящена в начале 1844 г., между 2-й и 3-й Рождественски­ми улицами Санкт-Петербурга, постепенно возник комплекс зданий. С 1927 г. здесь расположен Институт гемато­логии и трансфузиологии МЗ РФ. Позднее Николай Иванович развил свою идею и предложил использовать жен­ский уход в военно-полевых госпиталях. Это предложение в среде военно-медицинской администрации не встретило понимания, и было подверг­нуто обструкции солдафонского толка. Однако с началом Крымской войны его поддержала В.кн. Елена Павловна.

На следующий день после торжественного открытия первый отряд, в состав которого помимо сестер входили главный врач общины, доктор медицины Василий Иванович Тарасов (1822-1868) и пять врачей, выехали на театр военных действий вместе с Пироговым. Всего в Крым было отправлено пять таких отрядов. Позднее к перво­му отряду присоединился ординатор Симферопольского госпиталя Сергей Петрович Боткин и недав­ний выпускник ИМХА Александр Леонтьевич Обермиллер. Последний, помимо помощи Николаю Ивановичу, скрупулезно вёл весь оперативный учет и архив. Впоследствии А.Л.Обермиллер стал одним из самых активных организаторов Хирургического общества им. Н.И.Пирогова в СПБ. Великий хирург находился в дей­ствующей армии при обороне Севастополя с 12 ноября 1854 г. по 24 мая, а затем с конца августа до начало декабря 1855 г. В госпиталях свирепствовал тиф. Сам Николай Иванович, все сестры и все врачи отрядов им переболели, многие умерли.

И вновь подвиг свой он обращает на благо научного знания. Мысль ученого рождает принципиально новый логистический подход к оказанию медицинской помощи на поле боя. Н.И.Пирогов создает систе­му, суть которой в том, что раненые разделяются на пять категорий, то есть вводится сортировка.

Начинает рождаться учение великого хирурга о медицинской сортировке раненых, возникают органи­зационные, тактические и методические принципы военной медицины. По словам И.П.Павлова , «из теоретика и клинического хирурга жизнь быстро превратила его в военно-полевого хирурга и талантли­вейшего военно-медицинского администратора».

Появление (июль 1856 г.) в «Морском сборнике» статьи Николая Ивановича «Вопросы жизни», по­священной особенностям воспитания, вызвало толки в обществе.  Статью эту долго не печатали из-за личного за­прещения Александра II (Александр Николаевич, 1818-1881), появилась она лишь благодаря вмешатель­ству младшего брата императора, главы морского ведомства адмирала В.кн. Константина Николаевича (1827-1892). Министр народного просвещения А. С. Норов распорядился пере­печатать статью в подведомственном ему официальном «Журнале министерства просвещения» (сентябрь 1856 г.), и ещё месяцем раньше, 9 августа, по инициативе В.кн. Константина Николаевича, представил императору доклад. Николая Ивановича назначают на пост попечителя сначала Одесского (1856-1858), затем Киевского (1858-1861) учебных округов. В 1858 г. ему был пожалован чин тайного советника.

Начинается административно-педагогическая деятельность ученого. Николай Иванович выступает сторон­ником всеобщего начального образования и активным противником сословно-национальных ограничений.

Практическое решение этого вопроса он видел в создании широкой сети воскресных школ. Пытается изменить регламент телесных наказаний, уменьшив применение розог (а практически сведя их к минимуму). Все его ис­следования в области педагогики главной целью преследуют обеспечение условия  раз­вития заложенных в человеке способностей. И, самое главное, впервые перед российским обществом предстает педагог, «ко­торый понял, что главнейшую пружину человеческой жизни представляет свободная нравственная личность, и образование ее есть задача воспитания и первейшая цель государства» .

Ученый неутомимо отстаивает свободу науки и автономию университетов, мыслит их вне табели о рангах. В то же время Н.И.Пирогов не от­рицает и признает полезной иерархическую систему соподчиненности государственных служащих, кото­рую предопределяла Табель о рангах. И оказывается абсолютно правым. Даже советская власть, катего­рически отменившая служебную иерархию, достаточно быстро вынуждена была к ней вернуться: офици­ально – на поприще военном, восстановив воинские звания и неофициально – для прочих (вспомним, например, понятие «номенклатура ЦК»). С началом XXI века российское государство в известной мере также ввело своеобразную «табель о рангах», пока для государственных служащих высшего звена.

На посту попечителя Н.И.Пирогов заботится о спра­ведливом отношении ко всем народностям. Одесса была тогда культурным центром южнорусского еврейства, где преобладала еврейская интеллигенция. Предлагалось рассмотреть вопрос о введение всеобщего обучения евреев, воздерживаясь от при­менения принудительных мер при осторожном отношении к религиозным воззрениям еврейского народа. Предполагалось уравнять евреев-учителей в правах с христианами, снизить стоимость учебников. Одновременно в «Одесском Вестнике» появилась статья Николая Ивановича «Одесская Талмуд-Тора».

18 июля 1858 г. Н.И.Пирогова переводят в Киев, также попечителем учебного округа. По этому поводу его непосредственный начальник и ярый противник новороссийский и бессарабский генерал-губернатор граф Алек­сандр Сергеевич Строганов (1795-1891) сострил: «Язык до Киева доведет».

В 1859 г. он приобретает у наследников доктора медицины А.А. Гриколевского имение Вишня в Подольской губернии, рядом с уездным городком Винница (ныне оно в пределах города). Изучение химического состава почвы имения показало, что она, как и все земли Подольщины, обладает уникальными агрономическими досто­инствами. Вскоре здесь были разбиты огороды, цветники, посажены редкие декора­тивные растения. Николай Иванович с особенным наслаждением ухаживал за садом и виноградником, занимался селекцией пшеницы, винограда, роз. Не забыт был и «аптекарский» огород для лекарственных растений.

Увольнение Н.И.Пирогова с должности попечителя Киевского учебного округа последовало 17 марта 1861 г. Однако это была не отставка, и Николай Иванович про­должал числиться по министерству народного просвещения. Увольнению предше­ствовало свидание с императором, который, как всегда, выразил недовольство взгля­дами попечителя на дело просвещения. Произошло оно в декабре 1859 г.. Среди многих других обвинений ему ставились в вину практическое создание и поддержка воскресных школ. Тогда же Николай Иванович виделся с В.кн. Еленой Павловной, которая убеж­дала принять пост товарища министра. Оказавшись не удел, он принимает решение навсегда поселиться с семьей в своем имении Вишня.

Год спустя Н.И.Пирогову был поручен надзор за молодыми учеными, отправленными за границу для подго­товки к профессорскому званию. Министр Александр Васильевич Головнин (1821-1886) привлек симпатии Николая Ивановича, позволив ему печа­тать статьи без цензуры в журнале министерства. Профессор обосновался в Гейдельберге, где руководил подго­товкой профессорских кандидатов. Очень быстро Гейдельберг сделался центром притяжения молодой интелли­генции.

Покушение 4 апреля 1866 г. Дмитрия Каракозова  на Александра II положило конец первой русской «оттепели». Поэтому попытки либерального крыла администрации «царя-освободителя» в 1868 г. вернуть Н.И.Пирогова на службу не увенчались успехом. Министром просвещения стал граф Дмитрий Андреевич Толстой (1823-1889), который одновременно был назначен и обер-прокурором Св. Синода. Николая Ивановича уволили в отставку, причем без обещанной ранее пенсии.

С 1866 г. Н.И.Пирогов постоянно живет в усадьбе Вишня. Со всех концов к све­тилу мировой медицины потянулись больные. Основным занятием Николая Ивано­вича вновь становится врачебная практика. В сельской хате-мазанке он оборудует операционную, которую соединяет с больничным помещением (те же хаты) на 30 коек Строит аптеку, где его пациенты могут покупать лекарства. И оперирует почти каждый день. Лечит внутренние, инфекционные, кожные болезни. Под его наблю­дением постоянно находится около ста больных. Вскоре Николай Иванович при­влекает в качестве помощника молодого водовоза, Уриэля Окопника . Паренек ста­новиться прилежным помощником и талантливым учеником великого хирурга. Под его руководством он быстро овладел латинским языком и со временем стал фельд­шером. После этого Н.И.Пирогов доверил ему первичный прием больных.

В 1870 г. главное управление Красного Креста пригласило Николая Иванови­ча как консультанта осмотреть военно-санитарные учреждения на театре франко- прусской войны. Путешествие ученого стало его мировым триумфом. Гипсовая повязка широко использовалась. Резекции с максимальным сохранением неповрежденных частей вытеснили ампутации. Его взгляды, изложенные в «Началах военно- полевой хирургии», получили всеобщее распространение. Сортировка раненых на перевязочном пункте, рассеивание больных и раненых применялись повсеместно.

С сентября 1877 г. по март 1878 г. Н.И.Пирогов командируют на турецкий те­атр военных действий. В результате рождается классический труд ученого, в котором он делает вывод война – это травматическая эпидемия. Следовательно, меры надо предпринимать такие же, как при эпидемиях. Соответственно на первый план в военно-санитарном деле выходит правильно ор­ганизованная административная деятельность, главной целью которой являются правильно организованный уход.

К семидесяти годам Николай Иванович совсем старик. Катаракта закрыла возможность видеть краски мира, зубов почти не осталось, и это мешает говорить. В начале 1881 г. Николай Иванович обнаружил, что соленая и твердая пища вывытает у него раздражение слизистой оболочки в области твердого нёба. Сначала он принял ее за ожог – из-за привычки полоскать рот горячей водой – чтобы не пахло табаком. Через несколько недель он сказал при жене: «Это как будто рак». Вскоре образовался свищ, пришлось прекратить курение и перейти на молочную диету. Несмотря на собственный диагноз – злокачественный процесс, ученый всячески избегал разговоров на эту тему. 24 мая больного осмотрел профессор Николай Васильевич Склифосовский (1836-1904), установил наличие рака верхней челюсти и счёл необходи­мой срочную операцию. Затем заслуженный профессор Харьковского универ­ситета Вильгельм Федорович Грубе (1827-1898), и последовательно возглав­лявший все хирургические кафедры ИМХА профессор Евстафий Иванович Богдановский (1833-1888) подтвердили диагноз. Но учшывая возраст больно­го вероятность успешного исхода операции полагали минимальной. Ученик Пирогова, один из его лечащих врачей, Давид Ильич Вытодцев (1837­1896) обратился к Т.Бильроту с просьбой вытолнить такую операцию. Однако, осмотрев больного в Вене и согласившись с диагнозом русских коллег, Т.Бильрот также не решился. Скрыт это от больного, он успокоил Николая Ивановича – язва доброкачественная. Тем не менее, Вытодцеву написал: «Теперь при показании к операции я всегда ставлю себе вопрос: допущу ли я на себе сделать операцию, которую хочу сделать на больном?».

Глубокой осенью, 23 ноября 1881 г. в 20 часов 25 минут Николай Иванович Пирогов умер на руках своего верного помощника и ученика У.Окопника. Бальзамирование проводил лучший специалист России в этой области Вытодцев, применив собственный метод. Еще в 1870 г. он опубликовал практически единственную в России книгу по бальзамированию. В 1880-е гг. бальзамирование умерших богатых и знатных людей Петербурга становится своеобразной модой. Бальзамировали тело императрицы Александры Федо­ровны, императора Александра II.

Перед бальзамированием Вытодцев вырезал части опухоли. Опухоль была исследована в Петербурге, диагноз подтвердился. Решение о сохранении тела умиравшего от неизлечимой болезни мужа приняла его жена, Бистром. По всей видимости, она быта хорошо знакома с книгой Вытодцева, которую он подарил учителю. Получив согласие ученика мужа на бальзамирование, Бистром обратилась с ходатайством в Святейший Синод не предавать Николая Ивановича земле, как того требует христианский обычай. Разрешение было получено. Процесс бальзамации Пирогова, при котором присутствовал священник, продолжался несколько часов. Когда разрешили войти близким, они увидели покойного отца и мужа будто спящим. История о сохранении останков великого хирурга и одного из самык знаме­нитая людей России широко освещалась в прессе, а газета «Врач» подробно описала процесс бальзамирования.

Видео: Великие соотечественники: Пирогов Н.И.

Тело ученого, облаченное в парадный черный мундир 24 января 1882 г. было перенесено в семейную усыпальницу. Без каких либо изменений тело сохранялось вплоть до окончания Великой Отечественной войны. Немцы его не тронули.

Первыш, уникальным памятником врачу и ученому начиная с 1885 г. стали Всероссийские Пироговские съезды врачей. В 1886 г. было основано Mосковско-Петербургское общество русских врачей в намять Н.И.Пирогова, в 1892 г. оно стало Всероссийским. Общество регулярно устраивало Пироговские съезды. Его имя носит Санкт-Петербургское хирургическое общество, Mосковский и Одесский медицинские институты, Национальный медико-хирургический центр в Mоскве. В 1898 г. петербургскую Сампсониевскую наб. переиме­новали в Пироговскую, а в 1952 г. Mаксимилиановский переулок – в переулок Пирогова.

Через десять лет после кончины Николая Ивановича медицинская общественность выступила с предложе­нием соорудить памятника великому хирургу. В январе 1891 г.  последовало очередное Высочайшее разрешение соорудить памятник по проекту архитектора, скуль­птора и портретиста, академика Владимира Осиповича Шервуда (1833-1897). В поисках образа Н.И.Пирогова академику во многом помог выполненный им еще при жизни ученого его документальный скульптурный порт­рет. Первый памятник великому русскому врачу 5 августа 1897 г. был открыт на Девичьем поле, между хирургической и терапевтической факультетскими клиниками Mосковского универси­тета («клинический городок»). Его открытие в канун XII международного конгресса врачей позволило многим его участникам почтить намять Н.И.Пирогова.

В 1912 г. памятник Н.И.Пирогову (скульптор M.Я.Xарламов) был установлен на площадке парадной лестницы Военно-медицинской академии, двадцать лет спустя в Ленинграде, на территории Обуховской больницы (Загородный просп., 47) был открыт бюст (скульптор И.В.Крестовский).

Имя ученого присвоено малой планете № 2506.

Первый в России музей Пирогова был открыт в Санкт-Петербурге 26 октября 1897 года.  В начале 1930-х гг. правление Рус­ского хирургического общества им. Н.И.Пирогова утратило материальные возможности содержать музей, и он был нередан ВMА, тут же превратив­шись в Военно-санитарный музей ВMА РККА (1933-1935). Mузей был рас­формирован.

9 сентября 1947 г. в бывшей усадьбе Пирогова Вишня, состоялось открытие музея-усадьбы (село Шереметка, затем Пирогово, ныне в черте г. Винница). Объектами музейного комплекса являются полутораэтажный дом и аптека, построенные в 1866 г., и церковь-некрополь.

В начале 1950-х гг. большая часть экспонатов первичного пироговского фонда была нередана Военно-медицинскому музею MО СССР. Вместе с тем, другая его часть и в наши дни храниться на ряде академических кафедр и фун­даментальной библиотеке Российской ВMА.

Перу Николая Ивановича принадлежит более 100 монографий и научно- практических трудов, включая обобщающие сводки по прикладной анатомии. Его основные научные труды по­священы хирургии и анатомии, в них ученый первым использовал эксперимент в хирургии. Под его руководством подготовлено 23 диссертации на соискание степени доктора медицины и хирургии. По сегодняшним меркам итог не такой уж большой. Но какие это труды! Широта медицинской деятельности Пирогова потрясает.

В ходе своей многотрудной жизни, благодаря своему образованию, исследованиям и работам Нико­лай Иванович Пирогов вошел в историю науки как:

•  –    основоположник хирургической анатомии;
•  –    основоположник военно-полевой хирургии;
•  –    основоположник военно-санитарной администрации;
• –   ученый, заложивший основы топографической анатомии и оперативной хирургии;
•  –    создатель новой идеологии обучения врачей анатомии;
•  –    создатель учения о медицинской сортировке раненых;
•  –    создатель первого в мире анатомического института
•  –    создатель госпитальных хирургических и терапевтических клиник для обучения студентов 5 курса;
•  –   создатель военно-хирургических наборов, почти полвека состоявших на вооружении русской армии;
•  –    хирург, впервые применивший йодную настойку для обработки операционного поля;
•  –    врач, впервые описавший клиническую картину газовой инфекции;
•  –    врач, впервые описавший патологоанатомические изменения при азиатской холере;
•  –   врач, впервые применивший наркоз непосредственно на поле боя. Автор идеи внутривенного наркоза.

Автор о многом не смог и не успел написать в силу ограниченности пространства журнала и времени подготовки статьи. Не смог поклониться великому ученому и хирургу, великому человеку и гражданину. Многое из его наследия не смог подвергнуть анализу в силу ограниченности своих познаний. И заверша­ет статью о Николае Ивановиче Пирогове в год его 200-летнего юбилея со дня рождения словами велико­го коллеги – Ивана Петровича Павлова, продолжая фразу, вынесенную в эпиграф : «Если мы теперь вступаем в период расширения гражданских прав, когда от нас потребуется больше того, что мы дали до сих пор, нам в особенности необходимо проходить эту школу, нам в особенности необходимо проник­нуться этой школой. И мы, врачи, счастливы, что мы в своей среде имеем великого человека, имеем великий образец, который показывает нам, как надо жить, что можно делать и что нужно делать».

Мазинг Ю.А.