О книге и о проблеме - досье рака
Видео: Знаменитый бесплатный сеанс шаманки решит Вашу проблему
Видео: Органосохраняющее лечение рака молочной железы. Проблема краёв резекции
В предисловии к своей книге «Досье рака» Жорж Матэ просит читателя извинить его за элементарность изложения и упрощение проблем. Как мог убедиться читатель, это не-совсем так. Книга очень глубокая по мысли, достаточно сложна, и для ее понимания требуется известная биологическая подготовка, правда не выходящая далеко за пределы программы современной средней школы. Но школьные программы быстро забываются, а сведения, еще вчера казавшиеся недоступными широкому читателю, постепенно становятся очевидными. Поэтому тот, кто, открывая эту книгу, ожидал легкого, занимательного чтения, быть может, в чем-то и разочаруется. Но вспомним, что ее автор не популяризатор науки, не журналист, поверхностно ознакомившийся с проблемой, а крупный ученый, для которого многие сведения кажутся простыми, общеизвестные истины сомнительными и грань между известным всем и известным только ему и его многолетним сотрудникам — не очень четкой. Жорж Матэ — один из самых глубоких и знающих онкологов мира. Одновременно он и один из наиболее увлеченных специалистов, рассматривающих биологические явления сквозь призму собственных взглядов, своей мечты о победе над раком, своего опыта. Отсюда известная противоречивость его суждений, добросовестные заблуждения и неизбежная для погруженного в свое дело ученого ограниченность суждений.
Жорж Матэ — директор Института онкологии и иммуногенетики в Вильжюифе, недалеко от Парижа. Одновременно он руководит подготовкой онкологов в Парижском университете. Возглавляемый им институт специализирован на лечении больных так называемыми системными злокачественными заболеваниями:, это лимфогранулематоз, лейкозы, саркомы.
Ж. Матэ принадлежат разработка основных схем химиотерапии злокачественных системных заболеваний и концепция активной иммунотерапии опухолей. Кроме того, он крупнейший терапевт, специалист в области нарушений иммунной защиты организма и болезней крови, работающий в тех разделах онкологии, где именно эти формы патологических состояний имеют решающее значение. Но это далеко не вся онкология, а только небольшая, хотя и необычайно важная и необыкновенно интересная в познавательном плане ее часть. Видимо, этим объясняется отношение автора к вопросам активного выявления больных злокачественными опухолями, хирургического лечения, не говоря уже о взглядах на этиологию и патогенез злокачественных опухолей. В его чрезвычайно насыщенной и интересной книге не разделены понятия рака и системных заболеваний. Матэ всюду применяет термин «рак», как бы забывая, что рак — понятие собирательное, объединяющее около 200 разных болезней с фактически единственным общим признаком: безудержным размножением клеток, вышедших из-под контролирующего их рост и размножение влияния целостного организма.
Как известно, закономерности, выявленные в эксперименте на животных и в клинике системных злокачественных заболеваний, нельзя просто переносить в систему взглядов онколога широкого профиля, ежедневно имеющего дело с больными раком желудка, пищевода, молочной железы и многих других органов. Каждое из этих заболеваний своеобразно и разнообразно в своих клинических проявлениях и, возможно, в происхождении. В качестве примера сошлемся на рак молочной железы. Казалось бы, это одна болезнь, или, как говорят врачи, единая нозологическая форма. Между тем множество данных свидетельствует о том, что рак молочной железы представлен в клинике разнообразием форм, существенно различающихся как течением болезни, так и прогнозом.
Этот пример показывает, сколь трудны суждения в онкологии, как сложно найти общие закономерности возникновения и развития злокачественных опухолей, если одна болезнь, одна только форма рака так разнообразна, что ее можно считать группой болезней. Еще сложнее переносить закономерности, выявленные «в пробирке», в опытах на специально выращенных линиях мышей, в клинику. Сказанное прямо относится к тому вопросу, которому Матэ уделяет в своей книге особое внимание — иммунологии опухолей. На многих страницах приводятся доказательства и гипотезы, факты и рассуждения, имеющие целью утвердить интегрирующее значение иммунологической концепции канцерогенеза.
В свое время Зюсс, Кинцель и Скрибнер в книге «Рак: эксперименты и гипотезы» (Москва: «Мир», 1977) отмечали, что если раньше экспериментальная онкология развивалась на основе достижений общей биологии, то теперь она стала моделью для выяснения многих общебиологических закономерностей. Наиболее ярко это проявилось в развитии экспериментальной иммунологии. Клетки опухоли в культуре ткани и искусственно вызванные злокачественные опухоли у животных явились отличным объектом для выяснения тончайших деталей иммунных реакций.
Иммунология, которая прежде строилась на довольно простых и доступных пониманию истинах, со временем необыкновенно усложнилась. Поначалу дело представлялось так: в организм попадает микроб, имеющий иную, чем организм, белковую структуру. Он чужой, он антиген. В ответ на появление микроба вырабатываются антитела. При повторном попадании антигена в организм он вступает в реакцию с антителом и удаляется из организма. Но постепенно картина усложнялась. Выяснилось, что для удаления антигена нужен третий компонент — комплемент, помогающий антигену. Дальше началось выяснение деталей структуры антигена, образования антител, участия в этом необычайно сложном процессе клеток крови, вилочковой железы, селезенки, костного мозга, желез внутренней секреции. Потом ученые узнали, что, если сильно сенсибизированному, содержащему в крови много антител животному ввести антиген под наркозом, иммунной реакции может не произойти. Значит, и центральная нервная система принимает активнейшее участие в иммунных реакциях.
Дальнейшие исследования позволили установить, что антигеном может быть не только чужеродный, но и собственный белок организма, если его структура подверглась каким-либо принципиальным изменениям. Были найдены аутоантигены и аутоантитела, образующиеся и реагирующие в организме практически без вмешательства извне. Были установлены антигены, зависимые от генетических свойств организма, т. е. наследственные и приобретенные. Было найдено очень много нового и важного, о чем блестяще написал в своей книге Матэ. Но до сих пор не установлен опухолевый антиген, во всяком случае, в опухолях органного происхождения у человека. Правда, бесконечно появлялись сообщения о том, что такой специфический опухолевый антиген найден. Если бы это было действительно так, то стала бы реальной иммунопрофилактика и иммунотерапия опухолей, так же как осуществляется профилактика и лечение инфекционных заболеваний, где микробные антигены представляют собой объективную реальность.
В 1969 г. советский исследователь проф. В. В. Городи лова опубликовала результаты 10-летних наблюдений за двумя группами больных раком молочной железы, одна из которых помимо обычного комбинированного лечения подвергалась вакцинации. Выживаемость в этой груцпе оказалась почти вдвое выше. Однако этот опыт более никем не был подтвержден, и у нас нет доказательств возможности специфической противоопухолевой вакцинации человека.
Даже сам Матэ в своей другой книге, написанной за два года до «Досье рака» («Активная иммунотерапия рака, иммунопрофилактика и иммунореабилитация», пер. с франц., М.: Медицина, 1977), писал: «Имеющиеся в настоящее время немногочисленные данные, касающиеся человеческих опухолей, являются чрезвычайно сложными для трактовки... Можно предполагать (подчеркнуто нами.— Ю. Г.), что для некоторых опухолей один или несколько антигенов уже обнаружены или рассматриваются как таковые».
Отдавая должное огромному труду, вложенному в проблему иммунологии опухолей, очень объективно и подробно изложенному в кдиге «Досье рака», мы хотели бы не только и не столько предупредить от избыточного оптимизма, сколько показать истинное место этой проблемы в сложнейшем конгломерате фактов и гипотез, цменуемом онкологией.
Обратимся к двум другим проблемам, привлекающим большое внимание читателя в книге Ж. Матэ: к вирусологии и гормонологии опухолей. Автор очень подробно останавливается на работах Хюбнера и исследованиях своей лаборатории. Теория Хюбнера в общих чертах сводится к тому, что в геноме любой клетки животного и человека содержатся вирусы в виде частиц С, которые до поры до времени ничем не вредят ни клетке, ни организму. При появлении какого-либо дополнительного канцерогенного воздействия (химические канцерогены, нарушения гомеостаза любого происхождения, физические, например лучевые факторы) вирус активизируется, что может привести к патологической мутации, нарушениям генетического аппарата. В результате происходит трансформация клетки, появляется патологический клон. Если не сработают защитные силы организма, клон становится злокачественной опухолью. Все это было бы очень убедительно, будь пребывание частиц С (вируса) в геноме любой клетки универсальным. Однако, как пишет Ж. Матэ, в клетках собаки не удается обнаружить вирусные частицы. Между тем собаки болеют злокачественными опухолями не реже людей и других млекопитающих. Хотя подчас исключение только подтверждает правило, в данном случае исключение лишает теорию универсальности, на которую она претендует, и заставляет сильно сомневаться в ее достоверности. Вероятно, не случайно после стольких лет усилий и затрат пока удалось вполне убедительно доказать роль вируса в происхождении лишь одной злокачественной опухоли человека. Мы имеем в виду роль вируса Эпштейна—Барр в развитии редко встречающейся (преимущественно в Африке) опухоли Беркитта. Для построения интегрирующей теории канцерогенеза этого маловато!
Обратимся к роли гормонов. На эту тему, так же как об иммунологии опухолей и роли вирусов в происхождении рака, написаны фолианты. Приводится огромное количество фактов, подтверждающих роль гормональных нарушений, которая для некоторых опухолей кажется несомненной. Это подтверждается и тем, что попытки коррекции гормональных нарушений нередко позволяют приостановить прогрессию опухоли и существенно улучшить состояние больных (при раке молочной железы, слизистой оболочки матки и некоторых опухолях почек). Однако в очень многих случаях введение гормонов по хорошо разработанным и широко апробированным схемам никакого заметного действия на течение болезни не оказывдло. Как выяснилось, примерно треть раков молочной железы действительно гормонально зависима, тогда как другие опухоли этого свойства не обнаруживают. Так что и это предположение не может претендовать на универсальность.
Во всех трех приведенных примерах — идет ли речь об иммунных реакциях, вирусах или гормонах — бросается в глаза общая черта: хотя имеются отдельные убедительные факты и стройные теоретические суждения, видно, что течение процессов не всегда одинаково и что теория справедлива только для большей (или меньшей) части наблюдений.
Именно в этом и заключается главная трудность изучения происхождения и развития злокачественных опухолей, которые, как неоднократно отмечалось, необычайно разнообразны и объединены единственным общим признаком — наличием безудержного роста. Во всем остальном опухоли очень разные и, весьма возможно, имеют разное происхождение.
Особенно заметны различия между солидными опухолями и системными злокачественными заболеваниями.. При анализе работы компетентных иммунологов и вирусологов нельзя не обратить внимания на то, что большинство опытов на животных и клинических наблюдений относится не к наиболее часто встречающимся у человека злокачественным опухолям эпителиального происхождения (истинным ракам), но к злокачественным заболеваниям крови и кроветворной ткани, а также к саркомам, ведущим происхождение из соединительной ткани.
Действительно, важным аргументом в пользу иммунологической теории происхождения опухолей является то, что люди, находящиеся в состоянии искусственно вызванной иммунной депрессии (например, при пересадке органов), гораздо чаще заболевают злокачественными опухолями, чем другие люди этого же пола и возраста. При этом выясняется, что рак у них бывает редко, а рост заболеваемости идет почти исключительно за счет соединительно-тканных опухолей (сарком и системных заболеваний). Таких примеров можно привести много.
Поэтому к закономерностям, установленным Матэ и его сотрудниками в области иммунологии опухолей и составляющим значительную часть этой интересной и очень серьезной книги, следует относиться с осторожностью. Матэ возглавляет Институт онкологии и иммуно-
генетики, и это наложило определенный отпечаток на ход его суждений и трактовку фактов. Углубление в детали иммунологических механизмов, безусловно очень важное и в познавательном, общебиологическом плане крайне интересное, в известной мере мешает видеть картину иммунологической защиты в целом. Вспомним слова поэта: «Лицом к лицу — лица не увидать, большое видится на расстояньи».
Разумеется, иммунологическое мышление в онкологии очень важно, серьезно и полезно, но это не значит, что ему должны быть подчинены все остальные гипотезы и факты. Жорж Матэ, несомненно, большой ученый и врач. Поэтому, даже будучи предельно увлечен иммунологической концепцией канцерогенеза, он все же местами высказывается достаточно осторожно с хорошей дозой здорового скепсиса.
Касаясь оценки методов лечения больных злокачественными опухолями, Матэ считает оптимальной такую схему организации лечения, когда в больницах общего профиля создаются онкологические отделения, имеющие условия для осуществления лучевой и химиотерапии. Хирургические операции онкологическим больным делают общие хирурги. Подобная схема существует в США и постепенно внедряется во Франции. С нашей точки зрения, такая система лечения больных злокачественными опухолями не оптимальна. Советская онкологическая служба зародилась в виде специализированных учреждений для лечения онкологических больных и развивается именно в этом направлении, что дает весьма ощутимые положительные результаты.
Автор совершенно справедливо отмечает, что метод лечения больных более не должен зависеть от взглядов того врача, к которому они обращаются, обнаружив опухоль. Он полагает, и здесь мы полностью разделяем его точку зрения, что решение должно быть принято после обсуждения тактики лечения различными специалистами.. Медицинская бригада должна состоять из терапевта-онколога (химиотерапевта), радиолога и хирурга. Решение о лечении каждого пациента принимается на консилиуме этих трех специалистов. Именно такова позиция советских медиков, закрепленная приказом министерства здравоохранения СССР. Но, высказав эту, казалось бы, бесспорную мысль, Матэ вступает в противоречие с самим собой. Утверждая, что план лечения
должны составлять и осуществлять профессионалы- онкологи как минимум трех специальностей, он тут же говорит, что все это должно происходить в недрах лечебных учреждений общего профиля — фактически только по психологическим соображениям («анонимность онкологических отделений», как пишет Матэ) и из-за удобства выбора специалистов домашними врачами.
Остановимся на этих вопросах, поскольку они имеют принципиальное значение даже не столько для врачей, сколько для пациентов и близких им людей. Круг лиц, заинтересованных в правильной организации лечения больных злокачественными опухолями, чрезвычайно широк. Если во Франции 85% онкологических больных лечатся в учреждениях общего профиля, то в Советском Союзе в общей лечебной сети лечится не более 50—60% таких больных, причем значительную их часть составляют лица, которым по возрасту, сопутствующим заболеваниям или большой распространенности процесса невозможно проводить специальное противоопухолевое лечение. По нашему мнению, лечение онкологических больных в учреждениях общего профиля — своеобразный организационный атавизм, который в принципе не должен иметь место.
Онкология, недавно выделившаяся из общей хирургии,— одна из молодых наук. Кафедры онкологии, за редким исключением, не насчитывают и 10 лет своей работы. По мере дальнейшего развития онкологии как отдельной специальности формируются такие дисциплины, как онкоурология, онкогинекология, онкопроктология и др. В крупных научно-исследовательских онкологических учреждениях эти специальности уже получили организационное оформление и успешно развиваются. Онкогинекология давно завоевала всеобщее признание. По мере строительства крупных многопрофильных онкологических диспансеров в нашей стране процесс" специализации, несомненно, будет продолжаться и принесет большую пользу.
Читатель, вероятно, обратил внимание на то, что Ж. Матэ называет онкологами химиотерапевтов и лучевых терапевтов. Но вспомним, что онкология зародилась в недрах хирургии. Первыми русскими профессиональными онкологами были профессора хирургии Л. Л. Левшин, В. М. Зыков, Н. Н. Петров, П. А. Герцен. Конечно, история вопроса отнюдь не предопределяет-сегодняшнего отношения к предмету, но в данном случае историческая параллель не случайна.
Как в начале века, когда онкология только зарождалась, так и теперь хирургическая операция была и остается главным и во многих случаях единственно радикальным методом лечения больных злокачественными опухолями. При большинстве солидных опухолей, составляющих почти 90% всей заболеваемости, лучевой и лекарственный виды лечения являются важным дополнением к хирургическому лечению, но основным остается хирургический метод. Это положение разделяют даже такие убежденные сторонники необходимости применения системного лечения, как автор этой книги и советский ученый А. М. Гарин. В своей последней книге Гарин пишет: «Хирургия успешна в ранних стадиях. Хирургическими методами нельзя контролировать метастазирование. Кроме того, конечно же, нельзя назвать оптимальным решением удаление органа или калечащую операцию. Пока хирургический метод остается основным в онкологии, но заметна тенденция сокращения объемов хирургических вмешательств. Это не просто отход от радикальных к менее радикальным операциям, это замена радикальных калечащих операций более сохранными с добавлением облучения или химиотерапевтических препаратов, обеспечивающих радикальность». В конце книги он пишет: «...Будущее не за скальпелем!»
Итак, два крупных онколога — французский ученый Ж. Матэ и советский ученый А. М. Гарин — почти одновременно предрекают конец эпохи ножа и начало эпохи луча и лекарства. Конечно, крайне соблазнительно излечить рак несколькими уколами, таблеткой или курсом лучевой терапии. К сожалению, пока в огромном большинстве случаев это невозможно и в обозримом будущем вряд ли станет реальностью. Обратимся к фактам.
Лучевая терапия опухолей существует около 80 лет. За эти годы, особенно за последние 30 лет, произошло полное переоснащение отделений лучевой терапии и стали широко применяться разнообразные источники высоких энергий с программным управлением, достаточно подробно для неспециалиста описанные в этой книге. Неизмеримо увеличилось количество радиоактивных изотопов, используемых в диагностических и лечебных целях. Разнообразны способы повышения эффективности лучевой терапии, как лекарственные, так и физические, а также методы снижения опасности облучения для здоровых тканей. И все же при всех успехах лучевая терапия как самостоятельный вид лечения злокачественных новообразований используется пока при небольшом числе вариантов опухолей. В основном ее применяют как дополнение к хирургическому вмешательству или в сочетании с химиогормонотерапией. Причина заключается в том, что, несмотря на все поистине героические усилия радиобиологов (ученых, изучающих действие излучения на биологические объекты), сущность действия лучей на опухолевую клетку еще не до конца выяснена. Как и в вопросах: канцерогенеза, в радиобиологии еще не создана теория, которая объяснила бы все стороны и варианты лучевого воздействия на опухоль и организм. Мы до сих пор не избавлены от осложнений лучевой терапии и не всегда умеем преодолеть устойчивость к воздействиям излучений многих, особенно высокодифференцированных злокачественных опухолей.
Еще сложнее обстоит дело с химиотерапией. Как научное направление она существует около 40 лет. Успехи химиотерапии несомненны, особенно при лечении системных злокачественных заболеваний. Об этом ярко написал Ж. Матэ в своей книге. Что касается истинного рака, первично развивающегося местно из эпителия, то здесь хотелось бы еще раз процитировать проф. А. М. Гарина: «Медленно, очень медленно химиотерапия отодвигает на задний план хирургические методы лечения опухолей в ранних стадиях. Появление новых антибиотиков, таких, как адриамицин, блеомицин, было расценено некоторыми химиотерапевтами как заупокойный звон колоколов по отмирающей хирургии в онкологии.
Практика показала, что пока это звон самых маленьких колоколов. Лишь при очень небольших опухолях удается получить выраженный лечебный эффект».
Следовательно, хоронить онкологическую хирургию рано. Кроме того, как показывает статистика, во всех странах хирургический метод в онкологии применяется чаще всего, а при ранних формах опухолей, имеющих преимущественно в данной стадии развития местный рост, вообще является самым эффективным. В наше время при опухолях, которые не протекают сразу по типу системного заболевания с почти одновременным возникновением множества новых очагов болезни (метастазов), хирургическая операция вполне надежно излечивает до 90% больных.
Именно по этим соображениям схема организации лечения, описанная в книге Матэ, не кажется нам оптимальной. В принципе, больной злокачественной опухолью должен лечиться в профессиональном онкологическом учреждении. Несколько лет назад мы изучили ближайшие и отдаленные результаты лечения двух групп больных раком желудка. Одна группа была оперирована в городских больницах общего профиля, другая в онкологических учреждениях. Результаты впечатляющие: после лечения больных в онкологических учреждениях средняя продолжительность жизни оказалась на треть больше.
По всем высказанным соображениям, в Советском Союзе совершенно правильно взят курс на развитие специализированных многопрофильных, отлично оснащенных онкологических стационаров. Сегодня в нашей стране насчитывается свыше 250 онкологических диспансеров с радиологическими корпусами и отделениями- 3193 онкологических кабинета- специализированный коечный фонд достиг 50 000.
В аргументации Ж. Матэ, высказанной в пользу лечения больных злокачественными опухолями в больницах общего профиля, серьезное место занимает анонимность лечения, т. е. то, что больной не знает, чем занимается больница. От него скрывают истинный диагноз. Здесь затронут один из труднейших вопросов современной онкологии, имеющий огромное психологическое и морально-этическое значение. В ряде стран, например в США, сравнительно давно отказались от практики скрывать от больного истинный диагноз и даже широко используют выступления выздоровевших людей в целях противораковой пропаганды.
В нашей стране этот вопрос пока еще достаточно серьезно не обсуждался. Как правило, мы не говорим больному истинный диагноз. Все же часть больных, особенно больных-медиков, знают, что они перенесли эту тяжелую болезнь. По мнению акад. Б. В. Петровского, в тех случаях, когда больной отказывается от лечения, а стадия процесса и общее состояние самого больного дают основания надеяться на благоприятный исход, следует прямо сказать такому больному, что у него излечимая форма рака. Мы поступаем согласно этой рекомендации, и год от года увеличивается число излеченных людей, знающих об истинном характере своей болезни.
В книге «Досье рака» поднят еще один из важнейших вопросов организации противораковой борьбы — активное раннее выявление больных злокачественными опухолями. И в этом вопросе отмечается некоторое расхождение взглядов автора с установками онкологической службы в нашей стране. Матэ подчеркивает малую эффективность некоторых форм профилактических осмотров, полагая, что основное внимание следует уделять так называемым группам риска. Вместе с тем он предлагает сосредоточить усилия медицинских учреждений на лечении больных, рекомендуя полностью передать проведение профилактических осмотров семейному врачу, ибо тот, как никто другой, знает о возможных генетических предрасположениях семьи (большинство членов которой он лечит или лечил), о профессиональных условиях и укладе жизни и, наконец, об окружающей семью среде.
Матэ критически рассматривает несколько крупных организационных экспериментов, проведенных в разных странах и показавших, что действующие там системы раннего выявления больных злокачественными опухолями эффективны только для определенных локализаций и к тому же весьма дорого стоят.
Излагая этот важный вопрос современного здравоохранения, он обходит молчанием многолетний опыт профилактической работы в СССР, где создана и уже очень давно действует стройная система активного выявления больных злокачественными опухолями. Сюда входят массовые профилактические осмотры на предприятиях, флюорографические исследования грудной клетки и молочной железы, смотровые кабинеты поликлиник, где используется цитологический анализ, осмотры на приеме у врачей в поликлиниках, диспансеризация больных хроническими заболеваниями. Перед органами здравоохранения стоит чрезвычайно трудная задача: как разыскать в огромной массе людей разного возраста заболевших, которые и сами не подозревают о своей болезни? Не будет ли это поиском иголки в стоге сена? В СССР заболеваемость составляет около 180 случаев на 100 000 человек. Следовательно, чтобы отыскать одного заболевшего, надо осмотреть свыше 550 здоровых людей. При этом осмотры должны проводиться без отрыва от профессионального труда и без применения специальных методов, требующих больших затрат времени и особых условий. Первые годы результаты массовых профилактических осмотров были неутешительными, удавалось выявить активно 4—5%, иногда 7% заболевших. Остальные обращались к врачам уже с явными симптомами болезни, что существенно ухудшало результаты лечения.
Сейчас многие онкологи и организаторы здравоохранения заняты изысканием способов совершенствования профилактических осмотров. Предлагаемые многочисленные лабораторные реакции для диагностики рака (иммунологические, биохимические) пока себя не оправдали — они оказались неспецифичными и не имеют практического значения.
Во многих городах нашей страны апробируется анкетный метод. Сущность его сводится к тому, чтобы по некоторым известным признакам и объективным показателям выделить группы людей с повышенным риском заболеть раком той или иной локализации. Эти признаки вносятся в анкету, которую размножают и раздают на крупных предприятиях. Данные анкеты обрабатывают на ЭВМ. Так выявляются лица, у которых набирается достаточно «подозрительных» признаков. При этом учитываются возраст, пол, вредные привычки и начальные симптомы болезни, на которые люди обычно не обращают внимания. Отобранные по анкетным данным лица вызываются для комплексного обследования.
Среди методов раннего выявления рака важная роль отводится обычному, но тщательно проведенному по определенной системе медицинскому осмотру. Как известно, около половины всех опухолей человека относится к разряду «визуальных», т. е. доступных для обнаружения при осмотре и ощупывании. Это опухоли кожи, молочной железы, полости рта, нижней губы, наружных половых органов, шейки матки, прямой кишки, поверхностно расположенных лимфатических узлов, щитовидной железы. Для осуществления таких осмотров женщин в поликлиниках созданы смотровые кабинеты, в которых работают прошедшие специальную подготовку фельдшера или акушерки.
Читателя, быть может, удивит, что столь ответственная функция доверяется среднему медицинскому персоналу. Однако опыт показывает, что выявляемость рака и предраковых состояний в смотровых кабинетах значительно выше, чем в любых других подразделениях лечебно-профилактической сети. Частично это обусловлено широким использованием в смотровых кабинетах поликлиник цитологического метода исследования — простого, но очень достоверного, позволяющего поставить диагноз развивающегося рака шейки матки, когда опухоль столь мала, что не определяется на глаз.
О значении цитологического метода подробно говорит Ж. Матэ, поэтому мы не станем углубляться в детали. Важен сам прецедент. Использование метода объективной диагностики, дешевого и пригодного для массового применения, сразу резко повысило эффективность осмотров. Значит, необходимо изыскивать такие же доступные методы другого порядка. Именно этим усиленно занимаются советские медики.
Эффективна ли наша система активного выявления больных злокачественными новообразованиями? В СССР ежегодный осмотр проходит более 100 млн. человек. Число выявленных больных неуклонно растет: за последние 10—12 лет оно возросло втрое, но в целом по стране не превышает еще 10% всех заболевших. Казалось бы, коэффициент полезного действия не очень высок. Но ведь эти 10% означают десятки тысяч спасенных жизней! Достаточно сказать, например, что еще в 1974 г. в СССР на учете состояли 481 225 человек, впервые заболевших злокачественными опухолями. Примерно такая же цифра — около полумиллиона больных, зарегистрированных впервые — отмечена и в последующие годы. 10% от этого числа составляет 50 000 жизней — население целого города! Эти люди были спасены благодаря хорошо организованным и правильно проведенным профилактическим осмотрам.
Сказанное дает нам право не отказываться от принятой в нашей стране системы активного выявления больных. Напротив, ее надо всячески совершенствовать и углублять. Вероятно, надо также шире популяризировать опыт советской медицины, ибо не только в книге Жоржа Матэ «Досье рака», но и во многих других книгах, написанных крупными зарубежными онкологами, советский опыт не нашел практически никакого отражения.
Этими замечаниями далеко не исчерпаны все спорные вопросы, содержащиеся в глубокой, насыщенной и, безусловно, интересной книге «Досье рака». Мы остановились только на тех ее местах, которые находятся в полном противоречии со взглядами советских медиков- онкологов на ряд научных и организационных проблем современной онкологии.
В отличие от большинства авторов популярных книг о раке Ж. Матэ не ограничивается изложением теоретических и клинических воцросов, а вводит читателя в круг своих интересов. Он не раз сетует на то, что недостаточные ассигнования на медицинскую науку, в сотни раз меньшие, чем военные расходы, серьезно сдерживают развитие онкологии во Франции. Аргументируя свои требования к руководителям страны, он приводит лишь краткие сведения о состоянии онкологии в США и совершенно не касается состояния дел в Советском Союзе. Между тем именно в СССР онкология как научная дисциплина и практическая специальность получила значительное развитие.
Событием мирового значения в онкологии стало недавно завершенное строительство в Москве превосходного комплекса научных и клинических институтов Всесоюзного онкологического научного центра АМН СССР, возглавляемого, акад. Н. Н. Блохиным. Центр осуществляет координацию научных изысканий внутри страны и курирует многочисленные международные исследования.
В СССР сложилась стройная система ведения научных исследований и организации противораковой борьбы. Возглавляет ее Ленинградский онкологический институт, организованный 50 лет назад крупнейшим врачом и ученым Н. Н. Петровым. Каждая союзная республика имеет свой научно-исследовательский институт. В РСФСР два института: Московский онкологический институт им. П. А. Герцена и Ростовский онкологический институт.
Первый в Европе онкологический институт, носящий имя/ П. А. Герцена, был открыт в Москве в 1903 г. во многом благодаря значительным усилиям профессора Московского университета Л. Л. Левшина и его ближайшего помощника В. М. Зыкова, добившихся необходимых пожертвований. Великие французские ученые Мари Склодовска-Кюри и ее муж Пьер Кюри подарили институту радий, столь необходимый для лечения онкологических больных.
Уже в первые десять лет существования института были заложены основы теоретической и клинической онкологии. В частности, изучались окислительные процессы в опухолях, была разработана методика культивирования клеток опухолей вне организма, выработаны принципиальные задачи профилактики рака, заложены основы комбинированного лечения. Деятельность института прервала первая мировая война. Институт возобновил свою работу в 1922 г., когда его директором стал проф. П. А. Герцен. Под его руководством в последующие годы проводились исключительно важные исследования как теоретического, так и практического порядка. Именно в этом старейшем советском онкологическом институте проф. JI. А. Зильбер впервые сформулировал вирусно-генетическую теорию рака и провел первые исследования в области экспериментальной, а позднее и клинической иммунологии (эти идеи сейчас в деталях разрабатывает Жорж Матэ). Сотрудники института постоянно совершенствуют организацию противораковой борьбы.
Всего в Советском Союзе функционирует 21 институт онкологического и рентгено-радиологического профиля. Каждый из них представляет собой отлично оснащенную клинику с консультативной поликлиникой и необходимыми лабораториями. Специальные отделы организуют и контролируют работу периферийных онкологических учреждений. В областных центрах созданы онкологические диспансеры, а в Москве, Ленинграде и ряде других крупных городов имеются городские диспансеры.
Такая структура онкологической сети позволяет успешно осуществлять три основные функции: диагностику, лечение и организацию противораковой борьбы. На базе многих диспансеров работают кафедры и курсы онкологии медицинских институтов.
Стройная организация онкологической службы в СССР, несомненно, дает положительные результаты. В нашей стране живет свыше 1 млн. людей, завершивших радикальное лечение по поводу злокачественных опухолей. Эти люди, сам факт их активной жизни в советском обществе — наибольшая награда для врачей, самоотверженных, неутомимых борцов со смертью от рака.
Книга «Досье рака» написана одним из самых-ярких представителей нашей специальности. Изложение ведется от первого лица, и нет ничего удивительного что в ней изложена личная точка зрения ученого, всю свою жизнь посвятившего решению такой сложнейшей проблемы. Каждый, кто прочтет эту книгу, не может не увидеть за ее непростым, местами трудным для чтения текстом образ врача-гуманиста, неотступно думающего, ищущего пути спасения людей, пораженных «болезнью века» — злокачественными опухолями.
Проф. Ю. Грицман
