Рвота при острых хирургических заболеваниях и пищевой токсикоинфекции - хирургические заболевания брюшной полости под маской пищевой токсикоинфекции
Вторым симптомом, который сопутствует и пищевому отравлению (или острой токсикоинфекции), и острому хирургическому заболеванию органа брюшной полости, является рвота. Следует с самого начала оговориться, что рвота играет роль диагностического признака для пищевой интоксикации в основном в том случае, если она сочетается с картиной энтерита или энтероколита. Если же картины энтерита или энтероколита не имеется, а наоборот, рвоте сопутствует задержка стула, то первая мысль должна быть об остром хирургическом заболевании брюшной полости, хотя следует признать, что не всегда острая пищевая интоксикация сопровождается поносом и не всегда острое хирургическое заболевание брюшной полости сопровождается выраженной задержкой стула.
Для дифференциального диагноза между острым хирургическим заболеванием брюшной полости и острым пищевым отравлением имеет значение, как уже указано, последовательность возникновения рвоты и болей. К сожалению, в многочисленных историях болезни, подвергнутых нами анализу, нет никаких указаний ни на эту последовательность, ни на характер рвотных масс — скудны ли они или, наоборот, обильны, какого цвета, запаха и т. д. При остром хирургическом заболевании брюшной полости рвота в начале заболевания носит рефлекторный характер, тесно связана с приступом болей и следует за ним. При острой пищевой токсикоинфекции такой связи нет: рвота имеет не рефлекторную природу, а токсикогенную.
У больного острым аппендицитом рвота бывает повторно, но многократной рвоты, тем более неукротимой, не бывает. При остром панкреатите и гастро-интестинальной форме пищевой интоксикации рвота может возникать поминутно, от каждого глотка воды. У больного острым панкреатитом она бывает иногда столь мучительной, что в первое время занимает ведущее место по сравнению с невыносимыми болями, которые возникают позже- механизм этой неукротимой рвоты определяется интимной близостью солнечного сплетения к задней поверхности воспалительно измененной, отечной поджелудочной железы.
При остром перитоните рвота малыми порциями может скорее напоминать срыгивание. Малоопытному врачу она может внушить ошибочное мнение, что в желудке нет содержимого. Между тем это «срыгивание» определяется паретическим состоянием желудка и кишок, вследствие чего содержимое верхней части пищеварительного тракта ретроградно поступает в желудок. Обессиленный больной периодически срыгивает небольшие количества подвергшегося разложению содержимого переполненного желудка. Сил на «полноценный» рвотный акт у него не хватает. В этом смысле можно провести аналогию между механизмом такой рвоты и механизмом мочеиспускания при предельно растянутом мочевом пузыре, обусловленном далеко зашедшей аденомой предстательной железы. Здесь переполненный мочевой пузырь периодически освобождается путем пассивного удаления небольших порций мочи, вызывая у непосвященного ошибочное мнение, что больной мочится самостоятельно (ischuria раradoxa).
У больного с острой пищевой интоксикацией не только нет паретического состояния желудка и кишок, но, наоборот, бурной перистальтикой он пытается изгнать из желудка и кишок отравляющие организм вещества.
Внешний вид рвотных масс также имеет значение для диагноза: бесцветные рвотные массы при острой пищевой интоксикации, окрашенные желчью рвотные массы у больного с желчной коликой после многократных мучительных рвот на высоте болей, темно-бурые, зловонные рвотные массы у больных с перитонитом и т. д.
