Обычный приемный день - в кабинете детского психиатра
Видео: КВН Все серьезно - Аниматор для ребенка
Сегодня у меня приемный день: придут больные на консультацию — это будут пациенты разного возраста, пола, с различными заболеваниями.
Вот появился первый. Это мальчик 5 лет, у которого ночью отмечаются вздрагивания, вскрикивания. Иногда он встает и даже ходит по комнате, а наутро ничего об этом не помнит. Мать рассказала, что стоит сыну посмотреть занимательную телепередачу (особенно о шпионах или искателях приключений), как он с трудом засыпает, а заснув, во сне повторяет многие движения героев фильма и произносит вслух их реплики. Поскольку мальчик смотрит все передачи подряд, реплики бывают разные. То кричит «Перестреляю всех по очереди» — и начинает имитировать звук стрельбы из автомата, то неожиданно застонет: «Не трогайте меня, я больше не буду» и т. д. Перепуганная мать обратилась к врачу, а тот почему-то решил, что у мальчика эпилепсия. Мать позвонила мне и попросила проконсультировать ребенка. Я согласился, но поставил два условия: 1) чтобы она прежде, чем идти ко мне, сделала ребенку электроэнцефалограмму- 2) чтобы на 2 недели запретила сыну смотреть телепередачи и перед сном давала ему успокоительную микстуру. Мать пообещала все это сделать.
И вот она вместе с сыном в кабинете. Как и ожидалось, на электроэнцефалограмме никаких грубых отклонений, свойственных эпилепсии, не было. Но самое главное было не в этом: ребенок перестал вскрикивать ночью. Он уже был фактически здоров — мать привела его проконсультировать на всякий случай.
Что же было у мальчика? Довольно распространенная в наше время невротическая реакция на телепередачи. Объем информации, которую ребенок получал, был слишком велик, а выносливость нервной системы — низкая при чрезмерной впечатлительности. Это и явилось причиной расстройства. Понятно, что нельзя всем детям подряд запрещать смотреть телепередачи — это было бы нелепо. Но ясно и другое: все хорошо в меру. Разрешить ребенку проводить все дни возле экрана телевизора — это значит обречь его на неминуемый срыв нервной системы. К тому же встречаются дети, слишком впечатлительные и эмоциональные: для них каждая передача — это чуть ли не стресс. И не удивительно, если ночью такой ребенок вскрикивает и вскакивает. Не нужно искать у него какое-то серьезное заболевание, следует исходить из здравого смысла и выполнять самые естественные советы: хотя бы ограничить просмотр телепередач.
В кабинет вошла мать другого моего пациента, без ребенка. Теперь у него все в порядке, мать просто пришла рассказать об этом.
Впервые я увидел мальчика год назад. Он был худой, веснушчатый, обращал на себя внимание испуганными глазами и какой-то внутренней напряженностью. Рос он и развивался нормально, пошел в школу. Во втором классе — уже ближе к весне — пять раз подряд переболел разными соматическими заболеваниями: респираторной вирусной инфекцией, свинкой, ветряной оспой. Вконец ослабел. После болезни пошел в школу, а на лестничной площадке в доме, где он живет, погас свет. Очень испугался темноты, еле успокоился, примчался в школу, но на урок опоздал. Учительница «набросилась» на него с резкими словами, не выяснив причину опоздания. Это совершенно вывело ребенка из нормального состояния. С тех пор началась болезнь: невротический страх посещения школы. Мальчик отказался идти в школу, убегал из дому: где угодно был согласен находиться, только не в школе. Обидчицу свою он ненавидел, а заодно и всех учителей.
Перевели мальчика в другой класс, но желания посещать школу к нему не возвратилось. Стала мать ходить вместе с сыном на уроки, сидеть на них, ожидать их окончания в школьном коридоре — положение немного исправилось. Но когда мать не могла приходить в школу (она работала), мальчик до дверей школы не доходил: убегал куда глаза глядят.
Это был невроз, а не реакция протеста. Мать видела, что, придя в школу, ребенок бледнел и краснел, у него дрожали от страха руки, ноги, пересыхали губы, не мог вымолвить ни слова. Матери стало жаль сына, и она разрешила ему не ходить в школу. Мальчика перевели на индивидуальное обучение.
Мать привела его ко мне. Я назначил ему общеукрепляющее и успокаивающее лечение. Убеждать ребенка, что бояться не надо и пр., не стал — в данном случае это бесполезно. Направил его в санаторий для детей с пограничными формами психоневрологической патологии, где дети учатся, как в обычной школе. Мальчик успокоился, страх посещения школы прошел. Для закрепления лечебного эффекта провел ему психотерапию. Сейчас ребенок здоров, но сохранились робость, застенчивость, настороженность
по отношению к педагогам. Будем лечить его дальше.
А вот другая больная. У нее расстройство посложнее.
- Сними-ка, девочка, платок с головы,— обращаюсь к ней.
- Я стесняюсь.
- А выдергивать волосы не стесняешься? Ты ведь знала, что обезобразишь голову, ты ведь полностью отдаешь себе отчет в том, что делаешь.
Когда девочка сняла косынку, открылась картина, которую трудно забыть даже человеку, повидавшему многое: голова была почти лысая, лишь в отдельных местах виднелись кустики волос. Мать расплакалась.
- Если бы вы знали, доктор, как я переживаю, если бы знали, как обидно! Дочь и умная, и начитанная, и отличница. Сейчас она в 8-м классе, учителя прочат ей большое будущее. Говорят, что девочка очень честолюбивая, настойчивая, воспитанная, крепко держит себя в руках, никогда не распускается. Ей бы, говорят, мальчиком родиться. Но тут началась эта напасть: выдергивает волосы, грызет, иногда съедает. Ресницы почти все выдернула, из подмышек тоже дергает, а что с головой сотворила — сами видите.
- К врачам вы по этому поводу обращались?
- Была у дерматолога. Тот сказал, что по части дерматологии девочка здорова, что нужно обратиться к психиатру. Я ему не поверила. Да и страшно стало: все-таки к психиатру — не к какому-то обычному врачу. Не пошла, короче говоря.
- Сколько времени прошло после совета дерматолога?
- Уже с год будет.
- Вот и запустили болезнь.
- Теперь-то я сама уже понимаю. А не поздно ее лечить? И как лечить?
- Поздно, лишь когда человек умирает, да и то с развитием науки и это стало относительно. Но ясно, что чем раньше болезнь будет обнаружена специалистом, тем раньше он начнет ее лечить и тем быстрее наступит положительный результат. Что же касается того, как лечат это расстройство, то подробно я рассказывать об этом не буду. Скажу лишь, что мы назначим вашей дочери лекарства, а потом будем проводить психотерапию. Только вы должны выполнить одно условие: постричь девочку наголо. Это первое. А второе вот что: всячески воспитывайте в ней более спокойное отношение к ее честолюбивым проблемам.
Нельзя быть слишком целеустремленной, слишком настойчивой, слишком, как принято говорить, правильной. Все должно быть в меру.
Забегая вперед, скажу, что через несколько месяцев девочка была уже здоровой.
Она страдала трихотилломанией, что означает «страсть выдергивать волосы». Это расстройство было впервые описано в 1889 г. французским дерматологом Франсуа-Анри Аллопо. Прежде это заболевание встречалось очень редко, сейчас оно весьма распространено в практике детского психиатра.
Бывают разные формы трихотилломании, они по-разному протекают. В конечном итоге почти все подобные пациенты полностью излечиваются. Прогноз ухудшается в тех случаях, когда больные длительное время не обращаются к врачу,— тут уж вина родителей.
Еще один больной.
- Мой сын кусает ногти, грызет заусеницы, иногда прокусывает губы. Не знаю, что и делать. Посоветуйте, доктор,— обратилась ко мне мать пациента.
- За глаза врачи советов не дают. Приведите мальчика — тогда и решим, что у него такое и чем ему помочь.
Через несколько дней мальчик был у меня в кабинете. Это был робкий, застенчивый, трусливый первоклассник, боявшийся всего нового, но еще более страшившийся, что посторонние могут увидеть его боязливость и нерешительность. Структура его личности могла быть расценена как невротическая. Если возникала неприятная для него ситуация, если он боялся, что не сможет ответить своим обидчикам, может показаться несостоятельным, он кусал губы, ногти, боялся обнаружить свою слабость. Вот какая у меня воля, будто говорил он, и могу все преодолеть, могу быть на высоте положения.
Кусание ногтей и заусениц на языке медиков называется онихофагией. Это расстройство чаще всего встречается у психически незрелых людей и с годами постепенно проходит. Особенно если своевременно начать лечение.
Меня вызвали в отделение проконсультировать девочку с мутизмом. История пациентки такова.
Когда девочке исполнилось 6 лет, ее мать лишили родительских прав в связи с хроническим алкоголизмом и антисоциальным поведением. Вскоре мать осудили за преступление, и она исчезла из города, в котором проживала ее семья. В семье было 5 человек: отец и четыре ребенка (трое мальчиков и одна девочка). Наша будущая пациентка оказалась единственной представительницей женского пола в семье и взяла все женские обязанности на себя: обстирывала семью, готовила еду, следила за чистотой. В 7 лет пошла в школу, училась хорошо: была сообразительной, все схватывала на лету. Занималась немного, так как не было времени на это. Постоянно должна была что-то делать по дому. Отношения в семье были хорошими. Братья и отец гордились девочкой, постоянно ставили ее выше сверстниц, ценили ее трудолюбие, хозяйственность, стремление поддержать дом на приличном уровне.
Когда девочке было 10 лет, в школе появилось несколько новых учителей. Одна из них, не знавшая ситуации в семье ученицы, однажды несправедливо обругала девочку, сказав, что та лентяйка. Именно это обвинение поразило девочку как гром с ясного неба: она могла вынести все, кроме подозрений в лени. От возмущения, обиды, досады у нее отнялась речь. Пораженная случившейся с девочкой метаморфозой учительница-обидчица, на глазах которой у девочки отнялась речь, пыталась успокоить больную, но все было безуспешно: речь не восстанавливалась. Девочка пошла домой. Когда она подошла к двери своей квартиры, увидела своего брата. Жестами она показала ему, чтобы он вместе с ней вошел в дом. Там она написала ему на бумажке, что он должен купить на ужин. Мальчик выполнил ее просьбу. Когда вечером вся семья собралась дома, отец вызвал «скорую помощь» и девочку увезли в неврологическое отделение детской больницы. Там у пациентки заподозрили опухоль мозга и сказали об этом отцу. Тот окончательно расстроился: не меньше расстроилась и дочь, узнав, какую грозную болезнь у нее находят. Несколько позже девочку посмотрел более опытный специалист, который посоветовал переправить пациентку в детское отделение психиатрической больницы. При поступлении туда девочка молчала, отвечала письменно, всячески избегала хотя бы в малейшей степени касаться конфликта в школе. Ночью спала плохо: вздрагивала, вскакивала, часто просыпалась. За два дня ее пребывания в психиатрическом стационаре никто не слышал от нее ни одного звука. Это был невротический (в данном случае истерический) мутизм. На третий день меня пригласили проконсультировать ребенка. Была проведена психотерапия с внушением в гипнотическом состоянии на уровне гипотаксии. Сеанс длился 4—5 мин. После его окончания девочка заговорила как ни в чем не бывало. Еще через два дня она была выписана и больше никогда не обращалась к психиатрам.
Лишь перед выпиской девочки отец рассказал, что же с ней на самом деле произошло, отчего отнялась речь.
Эта история — еще одно подтверждение того, что проблема неврозов — проблема человеческого сердца, проблема человеческих ощущений, симпатий и антипатий, обид, горестей, расставаний и встреч- это проблема наших чувств — вечная и прекрасная проблема, одетая в мрачные и драматические одежды, ибо при неврозах все переживания печальные, все разлуки без свиданий, жизнь без надежды, отчаяние без возможности выхода из него.
