В поисках истины - в кабинете детского психиатра
Видео: Наталья Толстая психолог Как быстро забыть любимого человека Пару советов
Видео: ДЕТСКАЯ ПСИХИАТРИЯ - "Позвоните доктору" - 01/04/2008
После выхода книги Брэда изучение гипноза пошло более быстрыми темпами. Оно продолжалось преимущественно во Франции и было связано в первую очередь с именем знаменитого невропатолога Жана Мартена Шарко (1825—1893 гг.). Шарко пришел к выводу, что гипноз — это явление патологическое, не свойственное человеку с обычной психикой. Подобные взгляды не нашли поддержки у многих внимательных врачей. Одновременно с возникновением школы Шарко в маленьком французском городке Нанси образовалась так называемая нансийская школа гипнологии- в нее входили Ипполит Бернгейм (1840—1919 гг.), Амбруаз Льебо (1823—1904 гг.), несколько физиологов и юристов. Представители нансийской школы считали гипноз одной из форм повышенной внушаемости («Не может быть гипноза без внушаемости»,— говорил Бернгейм), а также утверждали, что ничего патологического в гипнозе нет.
В Нанси съезжались со всего мира врачи, стремившиеся научиться гипнотерапии. Приезжал в Нанси и Фрейд, который перевел на немецкий язык монографию Бернгейма. До этого Фрейд учился у Шарко, но остался не удовлетворенным не только школой Шарко, но и вообще всем состоянием гипнологии. Его интересы начали выходить за пределы гипнологии, и это привело к созданию психоанализа. По мере роста популярности психоанализа интерес к гипнотерапии уменьшался, но до начала 30-х годов был еще значителен.
Иногда можно слышать мнение о том, что-де серьезные психиатры гипнозом не занимались, что это все дело ученых-романтиков (примером такого ученого многие считают Владимира Михайловича Бехтерева — великого представителя отечественной науки), студентов и поверхностных людей. Нет ничего нелепее такой точки зрения: она — плод невежества. Даже, казалось бы, такой суровый ученый, посвятивший себя только изучению клиники психических заболеваний, как Крепелин, лечивший больных главным образом для того, чтобы понять суть их заболевания, а не для того, чтобы им помочь (у Крепелина очень мало работ, посвященных терапии, он был весь нацелен на науку, а не на практику), занимался гипнозом, хорошо владел им. Он опубликовал статью о гипнотерапии, но потом перестал заниматься гипнозом из-за «длительности и однообразия процедуры», как он сам потом признавался.
Авторитет гипнотерапии поддерживался таким выдающимся ученым, каким был швейцарский энциклопедист Август Форель (1848—1931 гг.). Форель дифференцированно подошел к проблеме человеческой внушаемости вообще и гипноза в частности. Он считал, что все люди более или менее внушаемы, и выделил три степени внушаемости. Первая характеризуется тем, что человек пребывает в полудремотном состоянии и в любой момент может прекратить поддаваться внушению. В случае внушаемости второй степени возможны все внушения в сфере движений, а в случае третьей степени внушаемости (при сомнамбулизме) возможны любые внушения, такие, как, например, внушенные положительные и отрицательные галлюцинации (то есть можно внушить человеку видение несуществующих явлений и невидение того, что есть), гипнотическая гипермнезия (обострение памяти вследствие внушения, когда человек начинает вспоминать то, чего наяву не помнит) и т. д. Первая степень внушаемости может быть достигнута у всех, кто желает, чтобы им что-то внушили- вторая — примерно у 30 %, а третья — у 5—6 % людей. Без желания пациента внушение невозможно. В гипнотическом состоянии можно вызвать только те феномены, которых пациент подсознательно желает, если они не противоречат этическим и эстетическим принципам личности. Иным словами, в гипнотическом состоянии нельзя вызвать те явления, которые нежеланны: человека нельзя заставить выдать тайну, если он этого не желает, нельзя направить на совершение правонарушения и т. д. Загипнотизировать можно того, кто хочет этого. Если такого желания (сознательного или бессознательного) нет, никакой гипноз невозможен. Это на себе ощутил еще Месмер. Однажды Парижская академия наук создала специальную комиссию для выяснения традиционного вопроса, который всегда вставал перед осторожными и подозрительными людьми, когда они думали о внушении: не шарлатан ли Месмер? В состав комиссии входило несколько ученых, известных своей сдержанностью, рассудительностью и уравновешенностью. Месмер согласился их магнетизировать (это была его большая ошибка: тех, кто считает врача шарлатаном, никогда не следует гипнотизировать)- почтенные академики приняли удобные позы и стали внимательно слушать речи Месмера, запоминать и анализировать. Естественно, что никому из них Месмер ничего не смог внушить. Обрадованные этим, академики официально объявили Месмера жуликом.
