Категории восприятий в отдельных анализаторах - интегративная деятельность мозга

Видео: Как устроен процесс мышления

Глава III
КАТЕГОРИИ ВОСПРИЯТИИ В ОТДЕЛЬНЫХ АНАЛИЗАТОРАХ

ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

В предыдущей главе было показано, что благодаря экстраполяции экспериментальных результатов Хьюбела и Визела на более высокие уровни афферентных систем можно выдвинуть новую физиологическую теорию восприятий, которая, по-видимому, удовлетворительно объясняет многие факты из области психологии и невропатологии. Согласно этой теории, унитарным восприятиям (т. е. психологическим явлениям непосредственного распознавания известного стимул-объекта одним актом внимания) в гностических зонах коры соответствуют отдельные нейроны, которые мы назвали перцептивными, или гностическими. Таким образом, гностические зоны каждого из анализаторов представляют собой своего рода картотеки всех восприятий данной модальности, в которых представлены все стимул-объекты, знакомые данному индивидууму. Чем более сложен анализатор, тем более тонкие и сложные паттерны представлены в его гностическом «ведомстве».
Было показано, что в основу организации гностических зон положен принцип категоризации — каждая зона подразделяется на ряд гностических полей, в которых представлены отдельные категории паттернов данной модальности. Об этом свидетельствуют следующие факты:

1. Наиболее выраженным оказался антагонизм между теми унитарными восприятиями, которые соответствуют паттернам одной категории- это наводит на мысль, что гностические нейроны, представляющие эти паттерны, группируются в одном поле.
2. Паттерны одной категории составляются из определенных видов элементов, различных для разных категорий.
3. Паттерны одной категории образуют ассоциации с определенными паттернами других модальностей.
4. Неврологические данные ясно показывают, что ограниченные поражения той или иной гностической области приводят к выпадению некоторых категорий восприятий, оставляя практически незатронутыми другие категории той же афферентной системы.

Попытаемся классифицировать унитарные восприятия каждого анализатора и кратко охарактеризовать каждую из этих категорий. Анализируя конкретные восприятия и их категории в пределах каждого анализатора, мы получим возможность значительно глубже понять основные свойства унитарных восприятий и показать, что принятая нами для их интерпретации физиологическая теория на самом деле стоит на твердом фундаменте фактов.
Как отмечалось во введении, мы не будем в процессе обсуждения уделять слишком много внимания вопросам топографии отдельных гностических полей в данных гностических зонах. Ни локализация этих зон, ни их подразделение точно не изучены- литературные данные по этому вопросу весьма противоречивы. В настоящее время мы еще далеки от решения этих топографических проблем, тем более что, по всей вероятности, морфология гностических полей, по-видимому, у разных людей различна. Некоторые категории восприятий мы будем характеризовать здесь исключительно на основе данных психологии, так как не располагаем данными о соответствующих гностических полях, осуществляющих иx анатомическое представительство. В таких случаях даже само существование этих гностических полей целиком гипотетично, и у нас нет уверенности, занимают ли они самостоятельное место в гностических зонах или же вкраплены в поля, представляющие другие категории. Поэтому весь анализ, проводимый в данной главе, будет чисто функциональным, но мы надеемся, что он послужит стимулом для дальнейших исследовании анатомической организации зон, участвующих в гностических функциях.
Для удобства мы введем здесь некоторые символы. Отдельные модальности будут обозначены следующим образом: Зр — зрение- Сл — слух- Сом — соместетическая чувствительность- К — кинестетическая чувствительность- Об — обоняние- Лаб — вестибулярная чувствительность- Э — эмоциональные восприятия. Категории восприятий будут изображены символом анализатора и символом данной категории. Эти же символы мы применяем к соответствующим афферентным системам и гипотетическим гностическим полям.

КАТЕГОРИИ УНИТАРНЫХ ВОСПРИЯТИИ В ЗРИТЕЛЬНОМ АНАЛИЗАТОРЕ (Зр)

Важно ясно представлять себе, что зрительная система состоит из трех подсистем, каждая из которых играет совершенно самостоятельную роль в жизни организма и, по всей вероятности, имеет своеобразную функциональную и анатомическую организацию. Подсистемы эти следующие:

1. Система восприятия общей освещенности (свет и темнота) (Зр-Ос).
2. Система восприятия пространственных отношении между организмом и средой и между отдельными элементами среды (Зр-Пр).
3. Система восприятия формы и цвета предметов внешнего мира (Зр-Ф).

Ясно, что, хотя определенный уровень общей освещенности среды является необходимым условием надлежащего функционирования двух других подсистем, восприятие света и темноты как таковых и их различных градаций — совершенно независимая функция, осуществляемая даже при закрытых глазах. Есть основания считать эту систему филогенетически самой старой, а функционально наиболее примитивной. Это означает, что выходные нейроны данной системы расположены на относительно низких уровнях зрительного анализатора.
Система освещенности играет существенную роль при двух видах врожденной активности организма — в защитной активности и в чередовании сна и бодрствования.
У большинства организмов система освещенности в значительной степени определяет чередование сна и бодрствования: у многих дневных животных темнота — один из главных стимулов, вызывающих сон- у ночных животных дневной свет вызывает сон, а темнота — бодрствование.
Вторая активность, контролируемая этой системой, связана с безопасностью организма. У многих мелких животных (например, у лягушек) внезапное затемнение значительной части поля зрения — как это случается при нападении крупного хищника — вызывает страх и поспешное бегство.
К сожалению, нам неизвестна организация системы освещенности, число ее уровней и положение соответствующих афферентных полей.
Вторая система — система восприятия пространственных отношении между субъектом и окружающей его средой и между разнообразными элементами самой среды (Зр-Пр) высоко развита у людей и животных. Как будет показано в следующей главе, эта система функционирует в тесной корреляции с системой кинестетико-пространственных отношений (K-Пр) и с вестибулярной системой (Лаб), имея с каждой из них двустороннюю связь.
Хотя мы и не располагаем точными данными относительно функциональных свойств гностических нейронов этой системы, можно допустить, что она оперирует со следующими типами унитарных восприятий: 1) Отношение между предметами и организмом, например расстояние до предмета и его положение относительно горизонтальной и вертикальной плоскости. 2) Отношение между предметами, расстояние между ними — выше, ниже, рядом, близко, далеко и т. д. Понятно, что некоторые из этих унитарных восприятий реципрокны (скажем, слева и справа), а другие— нет (например, направление и расстояние). Ясно также, что для гностических нейронов, представляющих пространственные отношения, никакой роли не играют свойства рассматриваемых предметов — форма, цвет и т. д. И действительно, можно столкнуться с совершенно незнакомыми предметами и тем не менее точно определить их пространственные отношения.
Добавим для ясности, что восприятия пространственных отношений, рассматриваемые здесь, унитарны, т. е. предполагается, что наблюдаемые объекты находятся в поле зрения, а оценка их пространственных отношений моментальна. Более сложные процессы протекают в тех случаях, когда предметы находятся на значительном расстоянии и, чтобы «ценить их взаимоотношения, приходится переводить взгляд с одного предмета на другой — процесс, требующий участия глазодвигательных реакций и кинестезии. Хотя эти сложные пространственные восприятия несомненно, тесно связаны с только что описанными более простыми, они основаны на более сложных механизмах, включающих взаимодействие между унитарными восприятиями и глазодвигательными реакциями.
Можно привести убедительные неврологические данные, что восприятие пространственных отношений связано с наличием особого поля в зрительной гностической зоне. Действительно, описан клинический синдром зрительно-пространственной агнозии, связанной с поражением ростральной части затылочной области. В таких случаях поражение обычно локализуется в правом полушарии, возможно, потому, что пространственный гнозис не имеет прочной связи с вербальным гнозисом, который представлен главным образом в доминантном, как правило в левом, полушарии. Известно, что зрительная ориентация в пространстве не сопровождается вербализацией, и зрительные образы пространственных отношений редко ассоциируются со словами.
Здесь уместно также вспомнить, что раздражение некоторых точек в правой затылочной области у бодрствующих больных приводит к искажению зрительно-пространственных отношений- аналогичные симптомы, наблюдаются и при эпилептических разрядах, локализованных в этой области [1].
Хотя методы выявления зрительно-пространственной агнозии не являются прямыми тестами на унитарные восприятия пространственных отношений, тем не менее они оказываются весьма показательными. Эти методы предполагают выявление утраты представления (а не восприятия) о пространственных отношениях, которые были хорошо знакомы испытуемому до заболевания. Обычно больного просят показать на контурной карте, где находятся самые большие города, реки, горы- набросать план того района города, где он живет, схему своей квартиры или больничной палаты и т. д. С помощью таких тестов удается выяснить, что у больного отсутствуют представления о пространственных отношениях рассматриваемых объектов, хотя сами эти объекты ему хорошо известны. Так, больной, в прошлом шофер такси, всю жизнь проживший в Варшаве, не смог сделать набросок плана центра города- он чертил линии улиц в неверных направлениях, не зная, какие из них параллельны, а какие пересекаются. Тот факт, что он не видел своих грубых ошибок, даже когда взял карту, свидетельствует о том, что речь идет о зрительной агнозии пространственных отношений, а не о нарушении способности воспроизводить эти отношения письменно (что является следствием совсем другого расстройства). Больной не мог описать словами расположение улиц, но сразу же называл наименования отдельных улиц и перечислял их достопримечательности.
Другой больной, служащий с высшим образованием, страдавший не менее тяжелой зрительно-пространственной агнозией, был совершенно неспособен воспринять пространственные отношения между видимыми предметами. Он не мог показать на контурной карте известные ему города или соседние страны- не мог нарисовать часы или сказать, где у коровы рога — на голове или у хвоста. Но при этом он сразу узнавал знакомые лица людей, предметы и буквы алфавита. Его лексические способности сохранились — он легко читал вслух, однако при более детальном обследовании были выявлены и некоторые лексические нарушения, обусловленные зрительно-пространственной агнозией (о чем мы поговорим позднее).
У многих видов животных, особенно у тех, которым пространственная ориентация необходима для сохранения вида, гнозис пространственных отношений развит очень высоко. Однако играет ли зрительная ориентация в пространстве такую же важную роль у животных, как и у человека, не ясно. Поражения, затрагивающие теменно-затылочную область, резко нарушают пространственную ориентацию у крыс и кошек [2-4], что проверялось на лабиринтных задачах, а это показывает, что их зрительная афферентная система принимает существенное участие в этой функции.
Наиболее хорошо развита, по крайней мере у приматов, система предметного зрения. Мы перечислим основные категории восприятий стимул-объектов, представленных в соответствующей гностической зоне зрительной коры, и кратко опишем их характерные черты на основание данных из сферы психологии и невропатологии.

1. Мелкие предметы обихода, которые можно взять в руки (Зр-МП) (фиг. 27, 1). Общие свойства с тих предметов таковы: а) они имеют четкие определенные контуры- б) они подвижны, в том смысле, что не связаны с каким-то фоном- в) они видны не только на различном расстоянии (эту особенность мы будем обсуждать позднее), но и в различных ракурсах, а поэтому они представлены не только эквивалентными гностическими нейронами, но и нейронами, соответствующими другим паттернам- г) соответствующие им нейроны имеют хорошо развитые двусторонние связи с соответствующими гностическими нейронами соматического анализатора, представляющего соместетические унитарные восприятия, которые мы получаем, когда берем такой предмет в руки (С-МП).

Отдельную группу зрительных стимул-объектов, возможно принадлежащих к той же категории, составляют крупные предметы, которые не всегда можно охватить одним взглядом (разве что на далеком расстоянии) и рассмотреть как целое (фиг. 27, II). Можно допустить, что этим предметам соответствуют одни нейроны, когда объекты видны как целое (например, на картине или с некоторого расстояния) и другие нейроны, когда рассматривается каждая их часть отдельно. Тогда они вызывают сложные восприятия, представленные отдельными группами гностических нейронов, тесно связанных между собой и образующих, согласно Хеббу, клеточные ансамбли [5].

Фиг. 27. Отдельные категории зрительных стимул-объектов, представленные в соответствующих гностических полях.
I. II — мелкие предметы, которые можно брать в руку или к которым можно прикасаться- /// — крупные предметы, воспринимаемые только зрением- IV — лица- V — выражения лиц людей- VI — одушевленные объекты: V// —символы- VIII — различные почерки- IX — положения конечностей

Накоплено много убедительных неврологических данных в пользу того, что восприятия мелких предметов представлены в особом гностическом поле. Описано много случаев избирательного нарушения зрительных восприятий неодушевленных предметов при сохранении других зрительных восприятий. Вот один из подобных примеров [6].
Больной прекрасно узнавал всех посетителей еще до того, как они начинали говорить. На просьбу описать внешность кого-нибудь из обслуживающего персонала он делал это очень точно, указывая на индивидуальные особенности каждого. Неплохо распознавал он животных по рисункам, правильно назвал слона, льва. Неодушевленные же предметы совершенно не узнавал. Долго глядя на рисунок с изображением самолета, стола, автомобиля он говорил: «Я не знаю, что бы это могло быть». Интересно, что стоило больному взять предмет в руки, как он тотчас же узнавал его. Например, посмотрев на пепельницу, он сказал: «Это для того, чтобы смотреть... это кладется набок и через него смотрят», и затем: «Она круглая, у нее такая форма, чтоб закрывать объектив». Но, как только он взял ее в руку, он твердо произнес: «Это пепельница».

1. Крупные предметы, которые нельзя взять в руки и которые воспринимаются только зрением (Зр-КП, фиг. 27, III). Предметы этой группы резко отличаются от предыдущих. Они неподвижны и «вмонтированы» в фон, на котором их видят- а ведь тот же предмет на необычном фоне может оказаться совершенно нераспознаваемым. Еще одна характерная особенность— предметы этой категории имеют строго определенную ориентацию в направлении вертикальной оси поля зрения: если предмет перевернут, он уже не соответствует данному унитарному восприятию, и окончательное распознавание его происходит за счет мысленной его инверсии. Последнее и самое важное—предметы данной группы обычно не ассоциируются с соматической информацией. Не имея соответствующих данных об анатомическом представительстве этого вида восприятий, мы выделяем эту категорию восприятий лишь на основании психологических наблюдений.
2. Лица людей (Зр-Л, фиг. 27, IV). Один из первых значимых стимул-объектов, возникающих перед глазами ребенка, — это, несомненно, человеческое лицо. Появляясь вновь и вновь, это лицо очень быстро начинает ассоциироваться со многими другими восприятиями — зрительными, тактильными, обонятельными и эмоциональными. А потому, опираясь на гипотезу формирования гностических нейронов, можно предположить, что формируется многочисленная группа нейронов, представляющих человеческие лица вообще. Постепенно каждое лицо приобретает свое значение и ассоциируется с определенными событиями: ребенок начинает узнавать лица матери, отца и других близких. Так формируется обширная категория унитарных восприятий, связанных с узнаванием знакомых лиц.

Эта категория зрительных восприятий весьма специфична. Лицо — это своеобразная матрица, состоящая всегда из одних и тех же видов элементов, занимающих одни и те же места, но отличающихся в деталях. При малейшем изменении одной детали лицо становится неузнаваемым. Далее, лица всегда «принадлежат» каким-то конкретным людям, а потому они тесно ассоциируются с другими зрительными восприятиями облика люден. И последнее — гностические нейроны, соответствующие восприятиям лиц, образуют многочисленные прочные связи с определенными категориями гностических нейронов других анализаторов и перцептивными нейронами эмотивной системы.
Отсюда становится понятным, что унитарным восприятиям человеческих лиц должно отвечать свое особое гностическое поле, а разрушение этого поля должно привести к неспособности различать отдельные лица. Этот вывод полностью подтверждается клиническими наблюдениями- в литературе описан соответствующий вид агнозии, которую принято называть лицевой агнозией (прозопагнозией). Приведем несколько примеров.
Описан больной, который совершенно не узнавал лиц знакомых ему людей (даже лица своей жены), но по голосам сразу же опознавал их. Он мог также узнать человека (или его фотографию), если видел всю его фигуру или какие-то дополнительные черты. Например, он узнал портрет Людовика XIV по парику. Лицо Наполеона ему показалось незнакомым, но, увидев его портрет во весь рост, больной легко узнал его. Сам он характеризовал свой дефект так: «Я вижу очень хорошо детали вашего лица, ваш рот, нос, но все это как в тумане. Я перестал быть физиономистом» [7].
Мы приведем здесь цитату еще из одной работы, в которой описан больной с прозопагнозией [8]:
«Когда к нему подходили, он пристально вглядывался в лицо человека и начинал как-то странно двигать головой в разных направлениях. Он говорил, что сначала глядит на подбородок и рот, затем тщательно рассматривает лицо с обеих сторон, нос, глаза и лоб, но, по его собственным словам, «не может сложить все это вместе». Иногда он делал какие-то замечания о фигуре человека, его одежде, особых чертах лица, шрамах, очках, цвете лица и волос и т. д. и все это использовал— а изредка и успешно — с тем, чтобы узнать стоящего перед ним человека. Он не мог зрительно узнавать знакомых ему людей, даже жену. В зеркале, как он говорил, он видит свое лицо затуманенным и странным. Но он мог понять мимику лица, выражающего гнев или удивление... Не испытывал затруднений в опознавании предметов (по одному, или группой, или на рисунках), когда ему называли их- если ему указывали на какой-то предмет, то он легко называл его. Он верно определял цвет привычных ему предметов и говорил, что способен даже представлять себе цвет и цветовые оттенки. По его словам, у него сохранились прежние сновидения- стереоскопическое зрение было не нарушено».
Следует отметить, что у больных с прозопагнозией хорошо сохраняется восприятие выражений лица (а это уже другая категория паттернов) (Зр-ЛВ, фиг, 27, У).
Наши сведения об унитарных восприятиях одушевленных объектов (Зр-ОО, фиг. 27, VI). фигурах людей и знакомых нам животных значительно более ограничены. Важная особенность этих стимул-объектов — подвижность- характерность движений, несомненно, облегчает восприятие. И правда, человека часто узнают издалека по походке или по особой манере держаться. Плавные контуры — еще одно свойство одушевленных объектов, отличающее их от предметов неодушевленных, для которых характерны четкие контуры. Как отмечалось выше, агнозия в отношении неодушевленных предметов не затрагивает одушевленные объекты, а при лицевой агнозии нисколько не нарушено восприятие силуэтов.

1. Буквы алфавита, цифры, короткие слова и другие символы (Зр- Сим, фиг. 27, VII). Описанные выше категории унитарных восприятий присущи всем приматам, а некоторые из них (Зр-Ос, Зр-П, Зр-КП и другим животным. Данная же категория — целиком прерогатива человека: ведь эти восприятия имеют прямое отношение к речи. Но если говорить о перцептивном аспекте символов, то их следует рассматривать в одном ряду с другими унитарными восприятиями зрительной системы.

Взяв в качестве типичных символов печатные буквы латинского алфавита, кратко охарактеризуем эту группу стимул-объектов.
Буквы представляют собой определенные сочетания небольшого числа элементов — прямых и изогнутых линий разной ориентации- далее, буквы как целое пространственно ориентированы по горизонтали и по вертикали. Наконец, каждая буква ассоциируется с определенным звуком (фонема) и кинестетическим паттерном ее написания.
Есть достаточно оснований полагать (см. предыдущую главу), что короткие последовательности букв, составляющие наиболее часто употребляемые слоги или слова, формируют свои гностические нейроны, а потому воспринимаются в целом, не разлагаясь на отдельные элементы. Интересно заметить, что в данном случае унитарное восприятие возникает лишь при условии, если эти сложные сочетания букв имеют определенное пространственное расположение, а именно стоят в определенном порядке (в индоевропейских языках, например, слева направо). Так, хорошо известное слово, но напечатанное вертикально или разрядкой, сразу не воспринимается.
Данные клиники убедительно свидетельствуют, что зрительные паттерны символов имеют определенное представительство в мозгу свое гностическое поле. Так, поражения, локализующиеся в затылочной области коры, сопровождаются избирательным нарушением способности распознавать буквы и слова при полном сохранении всех других категорий зрительного гнозиса. Этот синдром называется алексической агнозией. Он отличается от другого синдрома, при котором символы распознаются, но при этом нарушаются ассоциации их с соответствующими фонемами (слуховыми или кинестетическими). Этот синдром (алексическая афазия) обсуждается в гл. V.
На основании подробно изученных случаев можно дать следующее описание алексической агнозии [9].
В большинстве случаев способность воспринимать буквы утрачивается не полностью: некоторые буквы больные распознавали- однако сходные буквы — Р и R, D и О, М и N — смешивали, а редко используемые буквы не узнавали вовсе. Этот алексический синдром становился особенно очевидным, когда больному предлагали прочесть слова. Он либо абсолютно не мог этого сделать, либо произносил совсем другие слова.
Те больные, у которых сохранилась способность узнавать буквы, могли читать по слогам. Они могли также писать под диктовку или от себя, но переписать текст, скопировать его оказались не в состоянии.
Интересно, что больные сразу узнавали знакомый им почерк. Этот факт показывает, что унитарные восприятия определенных почерков (Зр-П, фиг. 27, VIII) — это особая категория восприятий, которым соответствует особое гностическое поле.
Приведенные данные вполне согласуются с нашими представлениями о процессах восприятия, изложенными в предыдущей главе. Поскольку, согласно этим представлениям, гностические нейроны, отвечающие словам и редко употребляемым буквам, менее многочисленны, чем гностические нейроны, представляющие часто используемые буквы, вероятность, соответствующих нарушений выше, и поэтому способность читать слова утрачивается чаще, чем способность к распознаванию отдельных букв. Поэтому больной как бы возвращается на более ранний этап — к чтению» слов по слогам. Объяснимо и сохранение способности писать слова под диктовку (на слух) или произносить их: ведь процесс письма зависит or кинестетической гностической зоны, которая у этих больных не повреждена. Списывание же слов оказывается невозможным, поскольку восприятие соответствующих паттернов нарушено. Позднее (в гл. IV и V) мы обсудим дефекты противоположного характера, когда сохраняется только способность списывать, а способность писать что-либо от себя или под диктовку утрачивается.
Чтобы оттенить специфичность данного синдрома, приведем здесь описание другого и до некоторой степени противоположного нарушения способности к чтению, которое мы наблюдали у больного с тяжелой формой зрительно-пространственной агнозии.
Этот больной довольно хорошо читал знакомые ему слова. Однако он совершенно не мог произнести слово по буквам. Слово с какой-то одной измененной буквой он обычно, не замечая ошибки, читал как написанное правильно. Так, видя слово «okilary», он читал со «oculary» (по-польски «очки»). Если же в слове меняли несколько букв, он абсолютно не мог его прочесть.
Как и следовало ожидать, этот случай показывает, что у грамотного человека аналитическое чтение требует участия пространственной ориентации, а потому при тяжелых формах зрительно-пространственной агнозии такое чтение становится невозможным. Правильное же чтение хорошо известных слов явно говорит о том, что зрительные паттерны этих слов целостны и схватываются как унитарные восприятия. Следовательно, при зрительно-пространственной агнозии больной способен читать знакомые (и только знакомые) слова, но не может прочесть их по буквам. Человек же, страдающий нерезко выраженной формой алексической агнозии, не в состоянии читать слова (знакомые и незнакомые) целиком. но может прочесть их по буквам.
Между прочим, проведенный анализ показывает, как осторожно следует подходить к оценке различных типов агнозий (и других нарушений высшей нервной деятельности) и как важно применять надлежащие методики для выявления различных синдромов.

1. Зрительные восприятия положения собственных конечностей и их движений (Зр-К, фиг. 27, IX). Новорожденный очень рано начинает рассматривать те части своего тела, которые попадают в его поле зрения, к следить за изменением их положения при движениях. Поэтому есть достаточные причины считать, что такого рода зрительные картины формируют особую категорию унитарных восприятий- между этими восприятиями, с одной стороны, и восприятиями соместетическими (С-К) и кинестетическими (К-К), с другой, возникают специфические ассоциации. Б нормальной жизни взрослого эта категория гнозиса не играет столь важной роли вследствие сильного развития проприоцептивного гнозиса, как соместетического, так и кинестетического. Но если из-за какого-то повреждения (например, деафферентации) эти источники информации о поведении конечностей утрачиваются, то важность зрительного контроля движений значительно возрастает. Так, при различных видах атаксии больной не в состоянии без зрительного контроля придать определенное положение конечностям или произвести ими точное движение.

Читатель, несомненно, заметит, что мы исключили из обсуждения важную область функции зрительной системы, связанную с цветовым зрением. Мы сделали это намеренно, чтоб не осложнять наш анализ описанием той системы, функция которой недостаточно изучена. В конце концов существование черно-белых кинофильмов позволяет с полным основанием заявить, что почти все зрительные события внешнего мира могут быть переданы в черно-белом изображении. И окажись мы все вдруг дальтониками, как некоторые животные, мы, конечно, лишились бы многих эстетических ощущений, которые получаем благодаря зрению, но при этом зрительная информация существенно не пострадала бы.
Весьма вероятно, что цветовое зрение занимает особое корковое поле, так как нам известен синдром, называемый цветовой агнозией, когда внешний мир лишается для больного всех своих красок. Но мы точно не знаем, подлинная ли это агнозия или же все цвета представлены в некоторой транзитной зоне, из которой они распределяются на отдельные гностические нейроны, «подцвечивая» тем самым определенным образом воспринимаемые паттерны. В связи с этим особенно интересно отметить, что во многих унитарных восприятиях цвет — не существенный элемент паттерна: ведь почти каждый зрительный объект может быть опознан, если он представлен только в одном черно-белом воспроизведении.
Заканчивая этот обзор различных зрительных гностических полей, кратко остановимся на проблеме их локализации. На основе данных Хьюбела и Визела о свойствах нейронов полей 18 и 19 [10] и эффектов раздражения этих зон у находящихся в сознании больных [11], можно прийти к выводу, что эти зоны все еще принадлежат к транзитным зонам, отвечающим элементам восприятий, а не самим восприятиям. Вследствие этого гностические зрительные поля должны размещаться более рострально и латерально, захватывая височную (поля 37 и 22?) и теменную (поле 39 и задняя часть поля 7) области коры.
В самом деле, производимое при операции раздражение задневисочной области коры у находящихся в сознании больных эпилепсией приводит к зрительным галлюцинациям — больным представляются лица каких-то людей [П]- по-видимому, в этой области расположено гностическое поле Зр-Л. Остальные зрительные гностические поля локализуются, вероятно, дорсальнее, на границе затылочной и теменной долей. Можно допустить, что поля Зр-МП и С-МП лежат близко друг к другу и связаны наикратчайшими соединениями. Зрительно-пространственное гностическое поле в свою очередь должно быть расположено так, чтобы иметь кратчайшие связи с вестибулярным анализатором (вероятно, в теменной доле) и с кинестетическим гностическим полем в дорсо-латеральной лобной области.
Судя по результатам многочисленных экспериментов, у обезьян гностическое зрительное поле, по-видимому, локализовано в нижневисочной области коры, так как удаление этой области коры ведет к нарушению зрительного различения [12].
Пока не выяснено, как распределяются отдельные гностические поля по полушариям. Весьма вероятно, что здесь имеет место следующая закономерность: те познавательные функции, которые требуют участия речи, представлены в так называемом доминантном полушарии, а не связанные с речью — в субдоминантном. В соответствии с этим правилом гностическое поле символов (Зр-Сим), вероятно, локализовано в доминантном полушарии, зрительное поле пространственных отношений (Зр Пр) в субдоминантном, а гностическое поле Зр-МП может быть представлено в обоих.