Ассоциации, направленные к слуховому анализатору - интегративная деятельность мозга
В гл. III мы говорили, что слуховой гнозис может быть разделен на три основные категории: представляющую различные звуки внешнего мира (Сл-Зв)- представляющую различные человеческие голоса и интонации (Сл-Гол)- представляющую слышимые слова (Сл-Р). На схеме III приведены основные связи, идущие к этим полям от других анализаторов.
А. Невербальные ассоциации
- Зрительно-слуховые ассоциации (Зр-МП->Сл-Зв- Зр-КП-Сл-Зв- Зр-Л-Сл-Гол). Из собственного опыта мы хорошо знаем, что зрительное восприятие объектов, являющихся источником звуков, и особенно бил объектов в самый момент звучания (говорящий человек, лающая собака, звенящий колокольчик) вызывает соответствующие слуховые образы. О строгом соответствии между видом человека (особенно его лицом) и его голосом мы уже говорили ранее.
2. Эмоционально-слуховые ассоциации (Э->Сл-Зв- Э-э-Сл-Гол). Другие связи, ведущие к гностическим полям представительства звуков и голосов, берут начало в группе эмоциональных нейронов. Такого рода ассоциации могут, например, вызывать образы звуков, связанных с приготовлением пищи, в том случае, если мы голодны- навязчивый образ пронзительного крика возникает при состоянии страха или ужаса.
Б. Вербальные ассоциации
- Словесно-кинестетическо-аудиовербальные ассоциации (К-Р—>- —>-Сл-Р). В основе этих ассоциаций лежат связи, идущие от кинестетического речевого поля, расположенного во фронтальной части operculum (центр Брока), к слуховому речевому полю. В предыдущей главе мы отмечали, что нейроны кинестетического речевого поля активируются, когда мы говорим вслух или думаем про себя («внутренняя речь»). Когда ребенок начинает говорить, его речь сопровождается слуховой обратной связью. Вследствие этого образуются связи между кинестетическим речевым полем и слуховым речевым полем. Эти связи формируются по принципу строгого соответствия, т. е. каждому множеству нейронов кинестетического поля соответствует определенное множество в слуховом поле.
Существование таких связей легко обнаруживается интроспекцией. Это, конечно, невозможно сделать, когда мы говорим вслух, так как слуховое восприятие произнесенного слова подавляет его слуховой образ. Однако, когда мы размышляем про себя, слуховые образы нашей речи выступают весьма отчетливо. Эксперимент бывает особенно успешным, если мы повторяем про себя строки любимых стихов или произносим в уме подготовленную речь. Словесно-кинестетическо-аудиовербальные ассоциации ясно проявляются также во время письма. Написанию слова предшествует его внутренняя вербализация, которая передается в аудиовербальное гностическое поле и вызывает слуховой образ.
Слова внутренней речи произносятся обычно нашим собственным голосом, но не всегда. Если мне, например, приходилось слышать любимые стихи в исполнении хорошего актера, то, повторяя их потом про себя наизусть, я отчетливо слышу его голос. Точно так же, читая речь, произнесенную человеком, голос которого нам знаком, мы слышим этот голос с соответствующими тексту интонациями.
Можно предположить, что анатомическим субстратом словесно-кинестетическо-аудиовербальных ассоциаций служит дугообразный пучок, соединяющий именно фронтальную часть operculum с первой и второй височными извилинами (см. разд. 5).
- Аудиовербально-звуковые ассоциации (Сл-Р->Сл-Зв). Существуют слова, обозначающие различные звуки: звон, гром, лай и т. д. Если мы слышим такое слово и понимаем его, это значит, что мы можем вообразить звук, обозначаемый этим словом. Небольшая категория такого рода ассоциаций связана со специальным случаем понимания речи.
- Зрительно-аудиовербальные ассоциации (Зр-МП-Сл-Р- Зр-КП->Сл-Р- Зр-Л->Сл-Р). Нетрудно убедиться, что если мы смотрим на какой-нибудь знакомый предмет, то легко можем воспроизвести в уме слуховой образ его названия. Возникает вопрос: каким образом это осуществляется? Происходит ли это благодаря прямым связям зрительного гностического поля с аудиовербальным, или же мы сначала произносим название предмета в уме благодаря прямым зрительно-словеснокинестетическим связям и лишь тогда мысленно слышим его. Последнее осуществляется посредством кинестетико-слуховых связей, о которых мы только что говорили.
По-видимому, чисто психологический анализ не может дать определенного ответа на этот вопрос. Известно, однако, что больные с «моторной» афазией, у которых полностью утеряна внутренняя речь, поглядев на предмет, вполне могут представить слуховой образ его названия. Доказывается это так: показываем больному знакомый предмет, и, когда он тщетно пытается назвать его, подсказываем название, но неверное. Больной тотчас же энергично возражает, чем обнаруживает, что он имел в виду не это слово. Напротив, когда мы правильно называем предмет, больной сразу же соглашается, испытывая при этом большое облегчение. Наблюдая за поведением больного, приходишь к твердому убеждению, что у него возникает слуховой образ правильного названия (так как зрительно-аудиовербальные ассоциации интактны), но он не в состоянии передать этот образ на словесно-кинестетическое поле.
Огромное значение этих ассоциаций для нормальной речи мы обсудим ниже.
4. Ассоциации внутри аудиовербального поля (Сл-Р—»-Сл-Р). Когда мы слушаем знакомый текст (стихи, например) и читающий допускает ошибку, мы немедленно ее замечаем. Это говорит о том, что аудиовербальные образы слов, принадлежащие к заученной наизусть последовательности, образуют между собой в слуховом речевом поле ассоциации. Тогда данный слуховой образ вызывает следующий и т. д. Значение таких ассоциаций будет обсуждаться позднее.
