Переделка классических условных рефлексов у человека - интегративная деятельность мозга

В последнем разделе гл. VI мы рассмотрели несколько типичных и наиболее важных классических условных рефлексов, образующихся у человека. Теперь нам хотелось бы применить к этим рефлексам изложенные в настоящей главе принципы переделки классических условных рефлексов, которая происходит всегда, когда по каким-то причинам ранее установившиеся ассоциации перестают соответствовать изменившимся условиям жизни.
Как указывалось в предыдущей главе, обширную категорию условных рефлексов у человека составляют «социальные» условные рефлексы, т. е. рефлексы, в которых классическими условными раздражителями служат другие члены общества- в результате возникают эмоциональные и исполнительные условные рефлексы. Однако человеческие взаимоотношения не статичны, а, наоборот, подвержены непрерывным изменениям, зависящим от многих факторов. К этим факторам относятся, например, возрастные изменения людей, находящихся друг с другом в определенных взаимоотношениях, а также многие другие.
Не имея возможности обсуждать в деталях обширную область этих явлений, мы приведем в качестве примера несколько жизненных ситуаций, которые могут проиллюстрировать переделку социальных условных рефлексов у человека.
Предположим, что женщина полюбила мужчину, вышла за него замуж, и брак, по всей видимости, оказался удачным. Это означает, что супруг удовлетворяет ее в половом отношении и ведет себя таким образом, что вызывает у нее и другие привлекающие к себе чувства — привязанность, доверие, ощущение безопасности, благодарность за доброту. Эти моменты поведения супруга являются безусловными агентами, подкрепляющими прочно установившийся положительный условный рефлекс. Вследствие этого вид супруга и мысли о нем в его отсутствие вызывают у жены комплекс положительных эмоций, включающий нежность, любовь, иногда половое влечение и т. д.
Предположим теперь, что эта идиллическая картина нарушается неприятной ссорой. Скажем, муж вернулся домой пьяным и вел себя по отношению к жене отвратительно и грубо, или же, например, она обнаружила факт его супружеской неверности. В таком случае в зависимости от дальнейшего течения событий (что можно сравнить с различными способами постановки опытов) последствия могут оказаться разными. Рассмотрим некоторые из них.
Неприятные эпизоды могут стать столь частыми, а плохое отношение мужа к жене настолько явным, что произойдет полная переделка условных рефлексов. При этом может выработаться новое отношение — с чувством горечи, страха, ненависти, которое будет полностью подавлять более ранние чувства со всеми их (инструментальными) проявлениями, анализировать которые мы теперь не будем. В результате этого условные рефлексы привлечения, которые ранее супруг вызывал у своей жены, будут полностью и необратимо переделаны в условные рефлексы отвращения. Однако, несмотря на то что старые условные связи не будут более проявляться, поскольку они заторможены новыми, они вовсе не исчезают. Это доказывается тем, что если муж умирает, то жена всегда обращается к старым воспоминаниям о нем и его образ вызывает старые, много лет не возникавшие условные рефлексы. Может даже случиться так, что эти старые связи подавят новые, и женщина начнет вспоминать покойного с той же нежностью, что и в первый период замужества. Если же этого не случается, то оба условных рефлекса сосуществуют, появляясь попеременно, но никогда не смешиваясь.
Ход событий может быть и другим. После единственного неприятного эпизода мир восстанавливается и отношения принимают прежнюю форму. Этот эпизод, если он не был слишком резким, может даже иметь положительное влияние на супружескую жизнь, поскольку он может усилить половое влечение, заторможенное регулярностью исполнительных половых рефлексов. С течением времени ссора может «забыться», т. е. неприязненное отношение, сформировавшееся при единственном подкреплении, настолько подавится условными рефлексами привлечения, что соответствующие ассоциации не будут проявляться. Однако они не исчезают совсем, поскольку, если подобный эпизод снова возникает спустя много времени, воспоминания о первом конфликте немедленно полностью оживают.
Наконец, может быть и так, что эпизоды пьянства или неверности не остаются единичными, а повторяются снова и снова, хотя в остальном поведение супруга может остаться и безупречным. В таких случаях условный сигнал чаще всего начинает играть двоякую роль, вызывая с удивительной ритмичностью попеременно то условный рефлекс симпатии, то неприязни. Если случится, что такая женщина будет поверять вам свои чувства, то вы поочередно будете выслушивать разное: либо она его ненавидит, выгонит его из дому, или уйдет сама, или же убьет его или себя (в зависимости от обстановки и темперамента), а через несколько дней вы услышите другое: он обещал, что это больше не повторится, он так добр и нежен, она не может жить без него и т. д. Интересно, что эти два различных отношения всегда проявляются раздельно и никогда не смешиваются. Два условных рефлекса не суммируются алгебраически- наблюдается поочередное полное доминирование одного над другим.
Нам кажется, что во взаимоотношениях людей подобные двоякого характера условные рефлексы встречаются очень часто и являются скорее правилом, чем исключением. И действительно, в жизни случается очень редко, чтобы кто-нибудь всегда вел себя одинаково по отношению к другому человеку — либо как ангел, либо как дьявол. Большинство, из нас бывает и ангелом, и дьяволом одновременно, и каждая сторона: нашего характера, приятная и неприятная, может проявляться при разных условиях. Эти условия зависят или от гуморальных факторов, или от предыдущих событий, или же и от того, и от другого. Поэтому никто» из нас не может стать постоянным и надежным «подкреплением» социальных условных рефлексов, которые вырабатываются в отношении нас у других людей, так как мы можем быть для них источником прямо противоположных безусловных раздражений.
В отношении этих переменных условных рефлексов интересно отметить, что если мы в данный момент находимся под влиянием одного из двух условных рефлексов (а другой в это время подавлен), то мы не только испытываем сильное эмоциональное переживание (например, досаду или волнение), но при этом всплывают и все образы, связанные именно с этим состоянием. Мы вспоминаем все предыдущие случаи, когда были в таком же состоянии. Другими словами, мы не только ощущаем действительную ситуацию, вызвавшую данный условный рефлекс, но при этом происходит также и воспроизведение всех образов предыдущих ситуаций, связанных по значению своих условных раздражителей с настоящей, а это укрепляет данный условный рефлекс. В гл. V существование такого механизма было объяснено наличием связей между нейронами данного драйва и теми гностическими нейронами, с активацией которых когда-то совпал данный драйв.
Пожалуй, нет необходимости приводить другие примеры переделки различных условных рефлексов у человека, поскольку все они в общих чертах подчиняются одним и тем же правилам. Правила эти следующие:

1. невозможность разрушения прочно установившихся ассоциаций;
2. их способность подавляться более свежими ассоциациями, установившимися с безусловными раздражителями, которые антагонистичны старым;

3) их способность восстанавливаться или, вернее, вновь проявляться при соответствующих условиях.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ И ВЫВОДЫ

Материал этой главы показывает, какой длинный путь прошла не только павловская концепция «внутреннего торможения», но даже и более поздний вариант ее, предложенный в нашей предыдущей монографии. Концепция И. П. Павлова основывалась на допущении, что внутреннее торможение локализовано в центре тормозного условного сигнала. Не только нам, но и многим другим исследователям этого вопроса (П. К. Анохин, Э. А. Асратян, И. С. Беритов и др.) уже давно стало ясно, что эта точка зрения неприемлема.
Гипотезой, которая, казалось, соответствовала экспериментальным фактам, было предположение, что процесс внутреннего торможения локализуется между центром условного сигнала и центром безусловного раздражителя с образованием на нейронах последнего тормозных синапсов. В таком случае процесс внутреннего торможения переставал быть анонимным, ненаправленным или, вернее, многонаправленным, а представлялся таким же специфическим, как и процесс возбуждения при возбуждающих условных рефлексах.
Эта точка зрения подробно развивалась в нашей предыдущей монографии и не противоречила фактам, известным в то время. Однако результаты экспериментов, предпринятых для ее проверки, оказались в полном противоречии с ней. Наиболее важными из этих фактов были следующие:

1. Явная асимметрия между ходом угашения и восстановления условного рефлекса, т. е. медленное и постепенное угашение его и быстрое, иногда мгновенное восстановление.
2. Значительно большая трудность образования условного рефлекса на «первичный тормозный раздражитель» (т. е. на раздражитель, который перед этим многократно предъявлялся без подкрепления), чем на новый или ранее угашенный раздражитель.
3. Большая трудность переделки оборонительного условного рефлекса в пищевой, и наоборот, а также сходство основных свойств такой переделки со свойствами переделки условных рефлексов в отрицательные, и наоборот.
4. Сохранение в латентном состоянии старого характера условного сигнала после приобретения им нового значения.
5. Крайняя степень нерегулярности, свойственная условным реакциям при любом процессе переделки.

Эти данные заставили нас пересмотреть нашу старую концепцию внутреннего торможения и заняться поисками новой, которая лучше соответствовала бы экспериментальным данным.
В настоящей главе и была изложена новая концепция этого явления, которая, с одной стороны, находится в согласии с общими представлениями о функциях мозга, развиваемыми в этой книге, а с другой, соответствует экспериментальным фактам, имеющимся в настоящее время в нашем распоряжении.
Эта концепция основана на следующих двух допущениях:

1. В ситуации, где повторно предъявляется данный безусловный раздражитель (т. е. в которой доминирует данный драйв) и начинает повторно предъявляться «индифферентный раздражитель», который никогда не подкрепляется этим безусловным агентом, происходит формирование связей между гностическими нейронами представительства этого раздражителя с гностическими нейронами представительства отсутствия безусловного агента и с нейронами антидрайва. Таким образом, на этот раздражитель вырабатывается отрицательный условный рефлекс, который антагонистичен положительным условным рефлексам на раздражители, подкрепляемые данным безусловным раздражителем. Этот отрицательный условный рефлекс образуется при поддержке драйва, проявляющегося в данной ситуации.
2. Когда данный условный сигнал, бывший сигналом данного безусловного агента, начинает сопровождаться не им, а новым безусловным раздражением, то в таком случае образуются связи между гностическими нейронами этого условного сигнала, с одной стороны, и гностическими нейронами нового безусловного раздражителя и нейронами соответствующего драйва — с другой. Поскольку нейроны прежнего и нового безусловных раздражителей, как и нейроны прежнего и нового драйва, находятся в реципрокных отношениях, то верх берет тот условный рефлекс, который на данной стадии выработки или при данных обстоятельствах оказывается сильнее, тормозя при этом другой рефлекс. Из сказанного следует, что достаточно небольшого преобладания того или другого рефлекса, чтобы он получил в данный момент полное доминирование.

Следовательно, так называемое угашение условных рефлексов есть не что иное, как замена старого подкрепления новым (в данном случае замена безусловного раздражителя отсутствием безусловного раздражителя). Из этого можно вывести основные правила «переделки».

1. Любая переделка условного рефлекса в антагонистический, будь то переделка пищевого условного рефлекса в оборонительный или переделка положительного условного рефлекса в отрицательный, происходит с большей или меньшей трудностью, связанной с тем, что образование новых связей между нейронами условного сигнала и нейронами нового безусловного раздражителя и нового драйва задерживается сильным возбуждением нейронов прежнего безусловного раздражителя и прежнего драйва, который возникает в ответ на тот же условный сигнал.
2. В противоположность этому восстановление прежнего условного рефлекса — процесс более простой, поскольку прежние связи, на которых он был основан, существуют и повторная выработка состоит в установлении их относительного доминирования над связями с антагонистическими нейронами.

На основе этих рассуждений мы приходим к выводу, что ни термин «внутреннее торможение» (и производные от него «тормозный условный рефлекс» и «тормозный условный сигнал»), ни термин «переделка условных рефлексов» не подходят для описания механизмов соответствующих процессов. Эти термины можно употреблять самое большее лишь в феноменологическом смысле. Что касается «внутреннего торможения», то у нас нет доказательств образования между двумя группами нейронов новых тормозных связей, поскольку все встречавшиеся нам примеры торможения можно объяснить образованием возбуждающих связей между группой передающих нейронов и группой реципрокных принимающих нейронов (отсутствия безусловного раздражителя и антидрайва). Следовательно, в таких случаях «тормозный условный рефлекс» оказывается не более и не менее тормозным, чем любой другой условный рефлекс. Что же касается «переделки условных рефлексов», то она основана в действительности на образовании новых связей, объединяющих группу нейронов условного раздражителя с группой нейронов нового безусловного раздражителя, при полной сохранности связей между нейронами этого условного раздражителя и нейронами старого безусловного раздражителя.
Отказ от этих двух понятий в тех случаях, когда речь идет об их роли в объяснении явлений, значительно упрощает понимание соответствующих фактов и дает нам единую теорию всех явлений из области классических условных рефлексов. Остается выяснить, применимы ли эти принципы к инструментальным условным рефлексам. Речь об этом пойдет в следующих главах.