Психические изменения в старости - расстройства психической деятельности в позднем возрасте

Видео: Ю. В. Емельянов. Депрессия в пожилом возрасте

Само собой понятно, что отмеченные морфолого-функциональные изменения, в особенности в головном мозгу, не могут не отразиться на состоянии психической деятельности старого человека и на всем облике его личности. Однако было бы неправомерно все наблюдающиеся у старых людей особенности психической деятельности объяснять только упомянутыми выше анатомо-физиологическими изменениями. Ведь психическая деятельность человека возникает и развивается в его онтогенезе под влиянием окружающей его обстановки, целенаправленного воздействия социальной среды — семьи, школы, общества в целом. Социальный генез человеческой, сознательной психической деятельности не вызывает сомнений. Мозг является органом психики, мозговые механизмы лежат в основе отражательной, познавательной и преобразовательной деятельности человека. Но основной детерминантой всей этой деятельности является история жизни индивидуума в определенной социальной среде. Поэтому будет неправильно при анализе особенностей изменений психической деятельности человека в старости не учитывать также изменившееся с возрастом его социальное бытие. Положение человека в семье, на работе, в обществе значительно меняется в позднем возрасте. Форма и степень этих изменений различны в зависимости от структуры общества. Они, само собой понятно, различны в капиталистическом и социалистическом обществах. Одно дело — положение человека вообще и, в частности, в старости в обществе, которое зиждется на эксплуатации, на использовании человека человеком в корыстных целях, и совсем другое — положение в обществе, основным девизом которого является: «все для человека». Однако, несмотря на такое благоприятное положение человека в социалистическом обществе, в старости значительно меняется его бытие. Обусловленные биологическим фактором старения снижение физической и умственной работоспособности, понижение продуктивности, ухудшение адаптационных (биологических и социальных) возможностей, затруднения в приспособлении к новым требованиям и ускоренным темпам жизни и т. п. ведут к тому, что в семье и в обществе вообще падает социальная значимость пожилого и старого человека, страдает его престиж, его авторитет, его самоутверждение.
Взаимодействие и взаимопереплетение указанных биологических и социальных изменений в старости ведут к сложной количественной и структурной трансформации личности и всей психической деятельности человека в старости. В свою очередь особенности личности и психической деятельности старого человека влияют и сказываются на его соматическом состоянии и социальном положении. Возникает единый комплекс биологических и социально-психологических особенностей старого человека.
Переходя к описанию психических изменений у человека в старости, мы раньше всего коснемся его личностных особенностей.
Следует отметить, что понятие «личность» по-разному определяется.
С. Л. Рубинштейн (1957), подчеркивая, что введение понятия «личности» в психологию представляет необходимую предпосылку для понимания и объяснения психических явлений, пишет: «При объяснении любых психических явлений личность выступает как воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия».
Не со всем здесь сказанным можно согласиться. Под «внутренними условиями», нам кажется, следует понимать не только личностные, но и биологические реактивные возможности человека. Личность является не только условием деятельности, но и сама, пользуясь своими возможностями, активно действует. Вместе с тем правильным является утверждение, что личность— это то индивидуальное «психическое целое», которое определяет количественно-качественные особенности как отдельных психических функций, так и всей психической деятельности. Под личностью мы понимаем целостный, относительно устойчивый психический облик человека, определяющий особенности его переживаний, его интересов, установок, оценок (себя и окружающих), отношений (к явлениям и людям), его подхода к решению жизненных задач и умения их разрешать и целенаправленно действовать, его идейные целеустремления и поведение в целом. Так называемые отдельные психические функции, процессы, свойства, формы психики являются лишь абстрагированным выделением отдельных качеств и аспектов единой и целостной психической деятельности. Понятно, что, говоря о целостной человеческой личности, следует иметь в виду, что вопрос о соотношении «части» и «целого» должен при этом, как и всегда, трактоваться в диалектико-материалистическом плане. Хотя каждый индивидуум остается самим собой на протяжении всей жизни, вместе с тем его личностные особенности претерпевают в онтогенезе заметные изменения. Последние отражают как прогрессивные, так и регрессивные отрезки развития человека под влиянием внутренних и внешних причин. Но так как развитие — процесс непрерывный и постепенный, а временное нарастание возраста происходит малозаметно, то человек большей частью сам почти не замечает происходящие у него личностные изменения.
Этот факт очень хорошо и образно описан в недавно вышедшей книге писателя Ю. Олеши: «...в том, чтобы дожить до старости, есть фантастика. Я вовсе не острю. Ведь я мог и не дожить, не правда ли? Но я дожил, и фантастика в том, что мне как будто меня показывают. Так как с ощущением «я живу» ничего не происходит и оно остается таким же, каким было в младенчестве, то этим ощущением я воспринимаю себя, старого, по-прежнему молодо, свежо. И этот старик необычайно уже нов для меня — ведь, повторяю, я мог и не увидеть этого старика, во всяком случае много-много лет не думал о том, что увижу. И вдруг на молодого меня, который и внутри и снаружи, в зеркале смотрит старик. Фантастика! Театр!». И дальше: «... теперь нас двое — я и тот. В молодости я тоже менялся, но незаметно, оставаясь всю сердцевину жизни почти одним и тем же. А тут такая резкая перемена, совсем другой. Здравствуй, кто ты? Я — ты. Неправда!».
Здесь имеется в виду не только изменение внешности и неузнавание себя в зеркале, а целостная возрастная трансформация.
Несколько иначе эти «самопереживания» описаны в воспоминаниях другого писателя — В. В. Вересаева*. Вспоминая свое детство, он пишет: «Совсем уже почти как на чужого я смотрю на маленького мальчика Витю Смидовича, мне нечего тщеславиться его добродетелями, нечего стыдиться его пороков...». Но дальше продолжает: «Я сказал: для меня этот мальчик теперь почти совсем чужой. Пожалуй, это не совсем верно. Не знаю, испытывают ли что-нибудь похожее другие, но у меня так: далеко в глубине души, в очень темном ее уголке, прячется сознание, что я все тот же мальчик Витя Смидович, а то, что я «писатель», «доктор», что мне скоро шестьдесят лет, — все это только нарочно- немножко поскрести, и осыплется шелуха, выскочит маленький мальчик Витя Смидович и захочет выкинуть какую-нибудь озорную штуку самого детского размаха». Эти данные самонаблюдения двух известных советских писателей, пожалуй, в большей степени, чем экспериментально-психологические исследования, дают представление о прерывности и вместе с тем единстве человеческой личности в процессе всего онтогенеза человека.
Известный ученый невролог Monakov (1939), подводя итоги своим длительным самонаблюдениям, пишет, что только в старости он почувствовал полностью звучание «психо-биологического оркестра».

* В недавно опубликованной монографии Н. В Канторович (1967 г) указывает, что в позднем возрасте количество реактивных психозов уменьшается- но «чем старше возраст, тем длительнее течение и хуже исход» реактивного психоза.

Видео: Психотерапевт Антон Ежов о здоровье в пожилом возрасте

Не замечая свое старение, человек часто узнает об этом под влиянием каких-нибудь «событий», сигнализирующих, что ты уже не «тот»- могут возникнуть психотравма и. патологические реакции. По Пархону, нормальный живой старый человек реагирует сильным возмущением против старости. Поэтому крайне важно профилактически подготовить людей к наступающей старости (например, к выходу на пенсию, к климаксу и т. п.). Об этом мы подробнее скажем в последней главе этой монографии. По вопросу об изменении личности старых людей имеется значительная и противоречивая литература. Она отражает различные взгляды исследователей на сущность жизни, старения и на трактовку понятия «личность». Некоторые авторы отрицают какие-либо существенные изменения личности в старости, а отмечающиеся нарушения рассматривают как деменцию, наступившую под влиянием атеросклероза. Другие — все соматические
и психические изменения, да и самую старость считают заболеванием (Пархон и др.). Некоторые весь период инволюции понимают как повторяющий, только в обратном порядке, период развития. Выражение, что старые люди впадают в детство, они понимают буквально. Экзистенциалистски ориентированные исследователи все изменения личности старого человека выводят из особенностей его «существования», как подготовку к смерти. При этом одни (Jores, 1958, и др.) считают, что между психическими и соматическими изменениями нет причинной связи, речь идет лишь о психическом и соматическом аспектах единого. Bloom (1961) считает, что основное в трансформации личности в старости зависит от изменения структуры «самости» (Self). В старости самовосприятие (selfacceptence) снижается, а «самобракование» (selfrejection) увеличивается. Некоторые авторы (Cumming а Неггу, 1964) изменения личности в старости, как и всю старость, рассматривают с точки зрения «теории освобождения» (disengagement theory), по которой в основе старения лежат социально-психологические факторы. Большое значение социальным и психологическим факторам в старении, даже в возникновении слабоумия, придает и Н. Шипковенски . О «бытии» (экзистенции) старого человека писали Gruhle (1939), Kehrer (1954), Vischer (1954), Schulte (1958), Kahn (1964) и др. He останавливаясь на целом ряде других взглядов, отметим наиболее часто наблюдающиеся и характерные черты человека в старости.

У старых людей снижены самочувствие, самоощущение, самооценка, усиливается чувство малоценности, неуверенности в себе, недовольство собою. Настроение, как правило, снижено, преобладают различные тревожные опасения: одиночества, беспомощности, обнищания, смерти. Старики становятся угрюмыми, раздражительными, мизантропами, пессимистами. Способность радоваться снижается, от жизни они ничего хорошего уже не ждут. Интерес к внешнему миру, к новому снижается. Все им не нравится, отсюда — брюзжание, ворчливость. Они становятся эгоистичными и эгоцентричными, более интравертированными, круг интересов суживается, появляется повышенный интерес к переживаниям прошлого, к переоценке этого прошлого. Наряду с этим повышается интерес к своему телу, к различным неприятным ощущениям, часто наблюдающимся в старости, происходит ипохондризация. Неуверенность в себе и в завтрашнем дне делает стариков более мелочными, скупыми, сверхосторожными, педантичными, консервативными, малоинициативными и т. п.
Ослабляется у стариков контроль над своими реакциями, они недостаточно хорошо владеют собой. Все эти характерологические изменения во взаимодействии со снижением остроты восприятия, памяти, интеллектуальной деятельности создают своеобразный облик старика и делают всех стариков в какой-то степени схожими друг с другом (Nyiro, 1958).
Но было бы неправильным думать, что все отмеченные изменения в одинаковой степени имеют место у всех людей в старости. Общеизвестно, что многие люди до глубокой старости сохраняют свои личностные особенности и творческие возможности. Однако у большинства людей индивидуальные психические особенности с возрастом трансформируются, причем эти изменения становятся особенно выраженными в старости- вместе с тем старый не руинированный болезнью человек остается личностью со своими характерными психическими чертами, отличающими его от других старых людей. У стариков, как и у молодых людей, «общее» и «особенное» находятся в неразрывном единстве. Касаясь снижения и нивелировки человеческой личности в старости, следует иметь в виду, что нельзя говорить только об одном ее регрессе. Речь идет в основном о «возрастной перестройке» с образованием новых адаптивных механизмов. Последние имеют как отрицательные, так и положительные стороны. У многих людей в старости характер не только не портится, но даже улучшается. Все мелочное, неважное отпадает, все сконцентрировано на главном, на «вечном». Наступает известная «просветленность духа», они становятся мудрыми.
Ларошфуко говорит, что в старости люди становятся более глупыми и более мудрыми. Он считает, что стареть надо уметь, немногие это умеют. За последние годы психологи уделяют большое внимание вопросу о трансформации отдельных сторон психической деятельности человека в старости.
Выделяется специальная ветвь психологии — психогеронтология. Б. Г. Ананьев (1965) говорит о важности «разработки теории умственной эволюции человека в поздние периоды его онтогенеза», а также «сравнительно-возрастной психологии личности», Ajuriaguerra и Tissot (1966) подчеркивают значение нейропсихогериатрии для генетической психологии. Они приводят реальные примеры, как изучение регрессии некоторых психических функций в старости способствует пониманию генеза и развития этих функций в молодом возрасте. Из отдельных форм психической деятельности, значительно страдающих в старости, особенного внимания заслуживает интеллектуальная деятельность.
Известно, что в интеллектуальной деятельности различают так называемые предпосылки и собственно аналитико-синтетическую, интеллектуальную деятельность, мышление. К предпосылкам относятся главным образом внимание и память. Известно, что в старости ослабевает способность к концентрации внимания, суживается его объем, оно становится ригидным и вместе с тем быстро истощается.
Жалобы на ухудшение памяти являются самыми характерными для старых людей. Известное снижение памяти действительно наблюдается у всех людей в старости. Ряд исследователей обращает внимание на более раннее поражение у стариков кратковременной (оперативной) памяти (Weiford, 1958, 1962- McGhil с соавт., 1965). В настоящее время содержание понятия «память» стало шире и глубже. Стало очевидно, что имеются различные виды и формы памяти. Мы к этому вопросу еще вернемся при анализе особенностей слабоумия при различных заболеваниях в старости. В целом процессы запоминания, удержания и воспроизведения, т. е. основные стороны памяти, в позднем возрасте снижены. Причем это снижение начинается иногда довольно рано. Так, Pacaud (1960) приводит экспериментальные данные, показывающие, что, например, узнавание слуховых образов через короткий период времени, а также память на ассоциированные идеи начинает регрессировать уже в 14-летнем возрасте. Предполагается, что память в 20—24 года достигает своего эволюционного потолка, а затем начинает постепенно снижаться. В старости, как известно, снижение памяти касается главным образом последних событий, факты же из прошлого вспоминаются лучше. Существуют у стариков и другие особенности нарушения памяти, требующие еще специального исследования.
В отношении возрастных изменений собственно интеллектуальной деятельности имеются экспериментальные данные, показывающие, что она довольно рано начинает снижаться. Так, по данным Jones и Conrad (1933), проводивших исследование интеллектуальной деятельности с помощью альфа-теста в американской армии, успешность ответов повышалась до 21 года, а затем она прогрессивно падала, достигая у лиц 55 лет уровня 14-летних подростков. По данным Jones и Kaplan (1956), исследовавших большое количество здоровых людей по методике Векслер — Белльвю, умственные способности после 20—22 лет начинают прогрессивно падать. По мнению известного психолога Wechsler (1942), люди умнеют до 20 лет, а после они уже только становятся опытнее.
По Lehman (1959), максимум умственной продуктивности бывает в 35—40 лет. В недавно проведенных экспериментальнопсихологических исследованиях А. А. Рудзита и В. А. Часова (1963)        установлено, что у практически здоровых людей в позднем возрасте ряд психических функций снижен по сравнению с молодыми. Так, воспроизведение слов при пятикратном их повторении равнялось у молодых 10 (из 10), у старых в среднем только 7. Свободные и направленные ассоциации у первых были адекватными и разнообразными, у вторых — обедненными и многословными. Среднее время написания слов у первых длилось 4 сек, у вторых 6 сек. При пересказе молодые люди правильно воспроизводили детали и смысл рассказа, старые же люди опускали детали, привносили подробности, искажали смысл. Все это свидетельствует, по данным этих авторов, о снижении интеллектуальной деятельности у стариков, однако это снижение нерезко выражено, является лишь количественным ухудшением некоторых сторон умственной деятельности. Не все стороны интеллектуальной деятельности снижаются одновременно- так, фантазия, суждения сохраняются до 70 лет (Gutjahr u. Mehl, 1963). Некоторые авторы, подчеркивая ухудшение аналитической деятельности у стариков, отмечают у них улучшение синтеза, повышение способности к группировке, систематизации, сравнению и т. д. Следовательно, в позднем возрасте отмечается не только проигрыш, но и выигрыш (Ruffin, 1960). Так или иначе большинство исследователей (Bowman, 1956- Aresin, 1959- Posthel с соавт.,1961- Вбггеп, 1963, и др.) отмечают сравнительно раннее начало и медленно прогрессирующее падение умственной продуктивности у людей в позднем возрасте.
Известно, что в науках, где опыт не играет особенной роли, например в математике, наибольшие достижения отмечаются уже в 20—25-летнем возрасте. Позже наступает творческая продуктивность в науках, требующих накопления большого опыта, например в медицине. Однако и в таких науках максимум достижений отмечается в возрасте 45—50 лет. Из всего этого не следует делать неверный вывод, что и в пожилом, и даже в старческом возрасте не могут иметь место творческие достижения. Примеров тому можно привести немало. Следует еще учесть, что степень выраженности регрессии памяти и интеллектуальной деятельности у человека в старости зависит как от исходного качества этих функций в молодом возрасте, так и от их упражнения в течение жизни. Имеются данные, что у людей с хорошим интеллектом, регулярно занимавшихся умственным трудом, регрессия наступает медленнее и меньше выражена.
Вместе с тем общеизвестно, что в старости снижается способность к обучению, к приобретению новых навыков и знаний. Затруднена у стариков ориентировка в новой, непривычной ситуации.
В обыденной же, привычной для них сфере умственной деятельности старые люди еще долго могут оказаться состоятельными и продуктивными.
Ehinger (1927) показал, что падение ручной сноровки начинается уже с 27—33 лет. В дальнейшем она продолжает падать. Снижается в старости сила и скорость всех психических реакций. Однако старческие изменения различных психических функций наступают в разные возрастные сроки у одного и того же человека, тем более у разных людей. Процесс обратного развития не является гармоничным (Bertha, 1957).
Для ориентировки в трансформации особенностей личности в позднем возрасте по нашему заданию врачом Б. Л. Мирецким было исследовано 100 женщин в одном из домов для престарелых. Возраст женщин колебался от 50 до 90 лет (средний возраст — 72 года). Все женщины были практически здоровыми людьми, без заметного снижения интеллекта. 43 женщины в прошлом занимались умственным трудом, 57 — малоквалифицированным и квалифицированным физическим трудом. Исследование велось по определенному опроснику, в основу которого была положена схема исследования личности по А. Ф. Лазурскому. Каждая была опрошена в отдельности. Приведем некоторые результаты опроса. Все оценивали свою умственную деятельность как удовлетворительную, но подчеркивали ее снижение и замедление, в особенности жаловались на ухудшение памяти. Снижение общего фона настроения, появление грустных переживаний без достаточно видимых причин отметило 93 человека, 81 из них при этом еще указали на снижение способности радоваться. Вместе с тем желание жить выразили все, но на снижение этого чувства указало 72 человека. На усиление страха смерти жаловались лишь 7 человек. 90 женщин испытывало повышенное влечение к лакомствам. На явные характерологические изменения указало 83 женщины, из них 76 жаловались на ухудшение характера, 7 на его улучшение. Снижение чувства уверенности в себе отметило 67 человек, появление самоуверенности— 19. Значительное чувство жадности возникло у 57 женщин, чувство зависти все отрицали. Повышение самолюбия отметили 64 человека. 49 опрошенных отмечали у себя повышение обидчивости, 34 — ее понижение. Способность к мечтаниям снизилась у 79, повысилась только у 10. На вопрос об отношении к своему старению 61 женщина отметила отрицательные переживания, причем у лиц умственного труда эти переживания были острее выражены- 39 женщин выразили свою спокойную покорность неизбежному. «Идеализация» прошлого имела место у 71 опрошенной, 29 — вспоминали прошлое с неприятным чувством. У них действительно было тяжелое прошлое. Сужение круга интересов выявлено у 85 человек, только 7 женщин заявили, что у них в старости интересов стало больше. Чувство товарищества, интерес к близким и друзьям снизился у 73 женщин и только у 9 повысился. Интерес к чужому мнению упал у 63 опрошенных, его повышение выявлялось у 25. Эстетические чувства, переживание красоты ослабели у 73 женщин, их усиление с возрастом отметили только 9. С возрастом изменилось у исследованных отношение к ярким краскам в природе и одежде, большинство сейчас предпочитает спокойные тона. Следует указать также на трансформацию у обследованных переживания чувства времени. Все говорили, что в старости время «летит быстрее». 92 женщины жаловались, что жизнь очень быстро протекла. Изменились у опрошенных и волевые качества. 64 человека указали на их снижение, 14 — на усиление. 69 человек отметили снижение настойчивости и только 13 — ее усиление, но все жаловались, что в новых ситуациях они дезорганизуются и теряются. Следует еще упомянуть, что у 90 человек пал интерес и внимание к самообслуживанию, они говорили о снижении своей аккуратности и опрятности, а также о падении организованности при выполнении обязанностей, которые им вменяются.
Даже эти несовершенные данные показывают, что у людей в позднем возрасте происходят значительные характерологические и личностные изменения и что они различны у разных людей.
Вместе с тем также видно, что хотя и существуют некоторые характерные для всех старых людей изменения, каждый человек остается особой личностью. У каждого индивидуума прошлое и настоящее тесно взаимосвязаны и образуют единый биологический и социально-психологический «онтогенетический процесс».
Для уточнения влияния старости на эмоциональную сферу человека нашей сотрудницей В. Л. Ефименко было исследовано 60 практически здоровых людей в возрасте старше 60 лет (средний возраст — 72,1 года). Исследование проводилось клинически по определенной схеме. Оказалось, что у 50% обследованных появилось ранее не свойственное им состояние грусти, подавленности, мрачные мысли. У остальных отмечалось усиление некоторых свойственных им и раньше эмоциональных черт: раздражительности, тревожности, гневливости. Половина обследованных жаловалась на то, что с возрастом отрицательно окрашенные реакции на жизненные невзгоды стали медленнее изживаться и приобретали затяжной характер. Что касается так называемых высших эмоций (интерес к искусству, общественной деятельности и т. д.), то у 43 из 60 они оказались сохранными, и только 17 человек отметили их утрату.
Для уточнения особенностей интеллектуальной деятельности людей в позднем возрасте нашей сотрудницей И. В. Бокий было исследовано 75 практически здоровых людей в возрасте от 55 до 98 лет. Исследование проводилось комплексом психологических тестов. Более подробно о полученных результатах И. В. Бокий сообщается в следующей главе- здесь же укажем только, что у исследованных пожилых и старых практически здоровых (без заметного церебрального атеросклероза) людей грубого нарушения памяти и интеллекта не обнаруживалось. У большинства из них можно было только отметить некоторое общее снижение свойственного каждому уровня интеллектуальной деятельности. Выраженность этих нарушений не достигала степени патологии.