Бредовые синдромы - динамика, особенности характера - расстройства психической деятельности в позднем возрасте
Говоря о динамике бредовых состояний, следует остановиться и на вопросе о трансформации бредовых синдромов в виде перехода от паранойяльного к параноидному, а затем, в части случаев, и к парафренному синдрому. Подобную трансформацию бредовых состояний мы наблюдали в случаях поздней шизофрении. У этих больных заболевание начиналось с развития бредовых идей паранойяльного типа. Нередко под влиянием лечения достигалось улучшение состояния, в том числе и сглаживание бредового симптомокомплекса. Однако затем, чаще всего при рецидиве, у больных, поступавших в клинику, при психопатологическом исследовании определялась либо параноидная (галлюцинаторно-параноидная), либо парафренная форма бреда. Подобная смена синдромов не наблюдалась в рамках других психозов, возникавших в пожилом возрасте. Как упоминалось выше, даже появление галлюцинаций на определенных этапах этих заболеваний не превращало паранойяльный синдром в параноидный. По-видимому, действительно, трансформация бредовых синдромов специфична для течения шизофрении (А. В. Снежневский, 1955), в том числе и так называемой поздней шизофрении (3. П. Зыкова, 1959).
Выше были рассмотрены картины и динамика основных бредовых синдромов при психических заболеваниях позднего возраста. Кроме того, как уже было отмечено, бредовые идеи наблюдались и в рамках других психопатологических синдромов. При депрессивном и тревожно-депрессивном синдромах бредовые идеи развивались по голотимному типу, в плане ведущего депрессивного аффекта. Занимая определенное место в психопатологической картине, они, однако, не выступали на передний план, где доминировали аффективные расстройства. Бредовые идеи были настолько тесно связаны с ними, что их обратное развитие происходило параллельно нормализации аффективного состояния. В тех отдельных случаях, когда бредовые идеи наблюдались в рамках дементного синдрома, они носили параноидный характер. Эмоциональная заряженность была выражена значительно меньше, чем при параноидных синдромах, а доказательства, которые больные приводили в подтверждение правильности бредовых идей, были однообразны и нелепы. Создавалось впечатление, что эти состояния занимают промежуточное место между параноидными синдромами, при которых обнаруживаются лишь тонкие нарушения аналитико-синтетической деятельности, и деменцией, при которой развития бреда не происходит. Следует, однако, признать, что в анамнезе отсутствовали указания на то, что у больных на каком-то более раннем этапе заболевания имел место развернутый бредовой синдром.
Известно, что в развитии бреда многие психиатры придавали значение различным свойствам личности, в первую очередь темпераменту и характеру. Это нашло свое отражение в разработке вопросов о патологической конституции, паранойе и параноических реакциях (Е. Блейлер, 1929- П. Б. Ганнушкин, 1933- Zanet, 1911- Kleist, 1913- Kraepelin, 1912- Kretschmer, 1918- Т. И. Юдин, 1926, и др.). Между тем одними лишь особенностями личности невозможно объяснить происхождение бредовых состояний, даже в случаях развития паранойяльного бреда.
Проведенное нами изучение особенностей характера, свойственных больным с бредовыми состояниями, развивающимися в позднем возрасте, выявило большое разнообразие. Очень часто отмечалось, что противоречивые черты характера переплетаются у одного и того же человека. Все же, несколько схематизируя, исследованных больных можно было разделить на несколько групп в зависимости от преобладания определенных особенностей характера. Наиболее многочисленной (47,8%) была группа больных, у которых ведущим свойством характера была тревожная мнительность. У двух третей больных этой группы бредовые идеи носили параноидный характер, чаще всего в виде тревожно-параноидного синдрома. Однако необходимо подчеркнуть, что в процессе развития этих состояний отмечалось не простое усиление свойственной больным тревожности, а появление необычных для них более или менее длительных приступов тревоги или страха. У одной трети больных этой группы был обнаружен паранойяльный синдром. В этих случаях свойственная больным до заболевания тревожность лишь обострялась и в таком виде играла, в общем, ту же сопроводительную роль, что и раньше. Более чем у половины больных с тревожно-мнительным характером отмечалась до начала заболевания выраженная настойчивость, сочетавшаяся иногда с уравновешенностью, иногда — неуравновешенностью характера. Подобные сочетания чаще наблюдались у больных с паранойяльным синдромом.
Не говоря уже о том, что более чем у половины исследованных больных не имелось черт тревожной мнительности, у 28,8% больных в преморбидном состоянии обнаруживались в известной мере противоположные черты характера: им были свойственны выдержка, сдержанность, спокойный и уравновешенный характер. У 16,2% исследованных больных наиболее выраженными чертами характера были ревнивость и подозрительность. Хотя у подавляющего большинства больных этой группы был отмечен паранойяльный синдром, не у всех тех, у кого до начала заболевания в характере отмечались черты ревнивости, развился бред ревности. И, напротив, в части наблюдений бредовые идеи ревности занимали центральное место в психопатологической картине у тех больных, у которых ревнивость не была выражена до начала заболевания.
Таким образом, приведенные данные свидетельствуют об отсутствии абсолютной зависимости между преморбидными свойствами характера, с одной стороны, и формой бредовых состояний и видом бредовых идей — с другой.
Приблизительно такие же данные были получены нами при попытке исследовать тип нервной системы на основании анамнестических сведений, полученных у больных, их родственников и знакомых. Из 85 больных, подвергшихся подобному анализу, у 31 можно было отметить особенности, характеризующие сильный тип нервной системы, у 26—слабый. У 28 больных характеристика силы нервных процессов оказалась неопределенной. Неуравновешенность нервных процессов до начала заболевания встречалась значительно чаще (43 больных), чем уравновешенность (25 больных). В большинстве случаев для преморбидного типа нервных процессов была характерна малая подвижность, особенно в сфере эмоциональных реакций.
